Опрокинутые верхушки деревьев — все время
и уверенно шествующие вниз головой прохожие — иногда
— В серо-зеркальной бездонной луже
на асфальте у моих ног.
Эта лужа — небесная слеза
на небритой и грязной щеке
моего беспробудного города.
По идее, ее полагается выпить.
Осушить, так сказать, в долгом, как Сто Лет Одиночества,
поцелуе.
А я всё сижу.
...В глубине Лужи Для Медитаций
незаметно, застенчиво, по одному,
появляются первые желтые огоньки,
сбежавшие из своих окон.
И головы прохожих уже почти неотличимы от
верхушек деревьев,
И серо-зеленый свет заставляет листву на
этих верхушках
быть похожей на спешащие головы...
Лужа начинает исчезать.
Наверное, ее все-таки кто-то пьет.
Когда моему отражению начнет угрожать опасность,
оно выберется на берег
и отправится спать.
И я снова останусь одна.
Мы
(Лужа и я)
так ждали
тебя.
Но ты, наверное, возвращался сегодня домой
другой дорогой.
1988