В.
Белый день позабыт
в невесомом падении снега,
и на сердце светло —
просто свет, без особых причин.
И деревья стоят,
как свидетели белого бреда,
соучастники снов
и соавторы странных картин.
На Бульварном Кольце —
ни души, только контуры лип
между белой притихшей землей
и оттаявшим небом.
На февральском холсте —
просто свет, без особых причин.
И мой путь занесён
мокрым, ласковым, сказочным снегом,
и сквозь белый приснившийся город я еду к тебе —
ты сказал, что ты дома один.
...А в квартире тепло.
Там за пыльным стеклом
зеленеет угрюмою бронзой
браслет из Помпеи,
и трёхцветная кошка
лениво поводит пушистым хвостом,
а за окнами — крыши и снег.
— Опусти жалюзи поскорее!
Мы затеряны в снежном раю,
и неважно, что будет потом.
Разговор — просто так.
Гендель, чай, –– и твой взгляд всё смелее…
А на стенах — коллекция бабочек, ––
ах, ляпис-лазурь этих эльфовых крыл!..
Мне б трёхцветною кошкою стать,
чтобы запросто прыгнуть к тебе на колени...
— Замело, замело.
Но в квартире тепло.
Ну давай, пей свой чай,
пей, пока не остыл.
…Замело, замело,
и квартира — подобье ковчега,
и февраль, как всегда,
Пастернака забыть не даёт.
Град Москов затонул
во всемирном потопе из снега...
и над площадью Пушкин — как остров.
А снег всё идёт.
1995