В голодный год Илларион и Анна
Уехали с Кубани на Алтай.
Ждала их не «земля обетованна»,
А северный, суровый дикий край.
И с ними вместе в поисках фортуны
Пять молодых приятельских семей
Мечтали где-то там создать коммуну,
Спасти от мора будущих детей.
Они, в пути жестоко голодая,
Куски на каждой станции прося,
От глаз чужих старательно скрывая,
Везли живых гусыню и гуся.
Еще везли завернуты в тряпицу
Всех овощей кубанских семена,
Хотели на Алтае поселиться
Не на год, не на два – на времена.
Илларион хранил с иконкой рядом
Две банки жестяных от сухарей,
Вёз в первой череночки винограда,
В другой – прутки кубанских тополей.
В чужом краю с мечтой о жизни новой,
Увидев степь, как степь родной земли,
На станции алтайской Шипуново
Переселенцы с поезда сошли.
Оставив жен и вещи на вокзале,
Мужчины вшестером пошли в райком.
А там они все честно рассказали
Про голод, про коммуну прямиком.
При всей тогдашней бедности России
Кубанцев не прогнали, как бродяг,
Сначала, чем смогли, их накормили,
Потом уж расспросили, что и как.
Собрали заседание райкома,
Придумывали, чем бы им помочь.
А чтобы подготовить эту помощь,
Райкомовцам потребовалась ночь.
И утром, загрузив четыре воза,
Из Шипуново выехал обоз.
Переселенцы следом за обозом
Шагали налегке под скрип колес.
Стоял апрель, цветок у снежной кромки
Едва пробившись, робко зеленел,
А в ясном небе жаворонок звонкий
На месте трепетал и нежно пел.
Переселенцы выехали в марте.
Была погода в точности такой.
И вот, проделав длинный путь по карте,
Они как будто прибыли домой.
Как будто было всё кругом знакомо -
Волнистые в проталинах поля -
Когда уполномоченный райкома
Сказал, что это будет их земля.
- Ну, как свою коммуну назовёте? –
Достав блокнот, спросил негромко он -
- Как назовёте, так и заживёте.
- Пусть будет «Родина» - сказал Илларион.
Случилось, что еще в дороге долгой
Снесла гусыня первое яйцо.
И Анна поспешила первым долгом
Устроить для гусыни гнездецо.
Илларион на теплом южном склоне
Разбил питомник для своих прутков,
Для веток, распустивщихся в вагоне
И голых виноградных черенков.
В тот первый день мужчины–лозоходцы,
Другие отложив пока дела,
Искали место первого колодца,
А значит – первой улицы села.
Разбили близ колодца шесть делянок,
На каждом встанет в будущем изба.
Сперва решили вырыть шесть землянок,
А после превратить их в погреба.
С азартом рыли первую землянку,
Устраивали глиняную печь.
Вставать им приходилось спозаранку
И лишь за полночь удавалось лечь.
Но молодые пары не тужили,
Питались все из одного котла,
Простую кашу ели и хвалили
И вновь спешили за свои дела.
Дела, дела в погоду и в ненастье,
Творить добро и радоваться вновь,
Что есть простое искреннее счастье,
Есть мирный труд, есть дружба и любовь.
***
И дед Илларион и баба Аня
Давно в раю, но их судьба – пример.
Есть на Алтае крошечка Кубани,
Есть «Родина» - колхоз миллионер.
Там до сих пор в садах белеют хаты,
Там варят борщ и уважают труд,
Там голубеет вырытый когда-то
На пол-гектара рукотворный пруд.
Там улицы в аллеях тополиных,
Над головою листья шелестят,
А по тропинкам белые гусыни
Ведут к пруду молоденьких гусят.
Потомки коммунаров чтят недаром!
Там в парке на стене есть барельеф:
С решётами шесть первых коммунаров
В будённовках, в шинелях сеют хлеб.
Стена была торжественно открыта,
Когда был жив ещё Илларион.
И выбитым из красного гранита
Себя среди друзей увидел он.
Август 2011 года