I
Сегодня душно. Шёл всё утро дождь.
Кровати мокли во дворе как тряпки.
Я спал во сне, встречался с лучшим другом,
он посинел. Бумаги в беспорядке
и секретарь в отлёте. Вечер. Солнце.
Душа болит. И скомкано привычно
в последний раз пробуханное море.
II
Всё утро молодые наркоманки,
в ладоши хлопая, ловили колбы.
Потом ты вышла, не сомкнув ни глаза.
Мы лили кофе, мы сосали трубку.
И до сих пор дымятся корифеи
над телефонными ушами. Близко
ты так, как Навсикая для Улисса.
III
Реальность обесточена страданьем,
которого чем больше, тем спокойней
за нереальность. Пачка фотографий
(смотрите суки на меня!) как выстрел
в большом порту, на доках. Шмаль по стенам
пустой коробки с надписью "опасно",
где сладостно иссохло сердце.
IV
Когда ты улыбалась было слишком,
до божьих колик высоко. Ты ближе.
Ты рядом, ты.. О господи как душно!
И тихо.. И шаги по коридору?
Застенчивого времени неужто
тень отошла, и лишь соприкасаясь
с моею вонью оживляет годы?
V
Стол полон грузного течения. И книги
пустуют от внимания, всё глубже
вгрызаясь в атмосферу чистой нефтью,
следами взбаламученного смысла.
И обнажаются в любви, сказать которой
так мало стало, что теперь её так много
в дешёвом площадном переломлении.
VI
С небес опять заколотило не водою
по не асфальту. Укрываюсь чаем.
Смотрю на точку. Что тревожится в тумане?
Так много сказано о маятниках, стрелках,
что за надгробиями выводов забыта
струна отсчёта, тот крепёжный винтик,
что возвышает их движение в ничто.
VII
Ничто всегда с тобою, помни вето.
Я подошёл к окну. Там ливень чистит
пространство от людей. Там ты раздета.
Идёшь в крутую даль, подставив скулы
болезни очищающего века.
И так стремительно ты движешься вдоль время,
что мне застывшему ничто уже не жаль.