Я жадно отдавался всем страстям
И подавлял восставшего себя.
Я думал, панцирь прикрывает храм,
Где бесновались ты и я, любя.
Храм рухнул, кровлю съела ржа,
И я уже не тот.
Судьба моя на острие ножа.
Я понял, что банкрот.
Я выброшен, как рыба из сетей,
И надо мною ночь.
Уснул и умер.
Ты могла б помочь
Избавить от страстей,
Но скрылась черепахой
В панцире своём.
Там было б тесно нам вдвоём.
1995