Ночь на дворе гонит ветры бездомные,
Снежные птицы стучатся в окно.
Думы тяжелые, думы бездонные,
Мучают душеньку, тянут на дно.
Бродит по комнате старая женщина,
Греет бессонницу старая мать,
Скованы плечи и на сердце трещина,
Господа просит ответ указать.
Плачет душа ее о «Ясном солнышке»,
Ноет сердечко о сыне своем.
Старая стала и смерть не за горушкой,
Как же тогда жить дитю без нее?!
Все его прихоти ею оправданы,
В тысячный раз лишь рукою махнет,
- Это пустяк, - скажет, - Это не главное,
Если он лодырь и если он пьет.
Главное это, чтоб жизнь обустроилась,
Было бы в ней, что одеть и поесть.
Вот бы тогда мне как есть успокоиться,
Вот бы тогда и к земле меня снесть.
Скажет наивная, вздохом умоется,
И как всегда по бессонным ночам,
С горькой слезою о «чадушке» молится,
- Господи, душу ему не печаль…
А он проснется с глазами пропитыми,
Встанет, качнется, и марш до стола,
- Эй, слышишь, старая, дура набитая,
Жрать подавай, пока морда цела!
И заплетаясь усталыми ножками,
Охает мать и к сыночку спешит.
В долг испрошая, питаяся крошками,
Только б кровиночке легче бы жить.
Этой любовью святой, материнскою,
С детства прикрывшись, как крепким щитом,
Маме на плечи капризной дитинкою,
Сядет подлец, да и гонит потом!