Практически каждый день Рамадана невидимая рука приносила к ифтару молоко, финики и продукты для приготовления марокканских национальных блюд. Две марокканки хлопотали на кухне и к назначенному времени студентов, приехавших изучать арабский язык, ждал небольшой ужин.
В один из первых вечеров Рамадана пожалуй впервые мы собрались все вместе, и я подумала, что наверное зря написала о разделении на группы, что мы все, как одна семья, мусульмане и не мусульмане, постящиеся и не постящиеся, сидим за одним столом и заботливая рука благодетеля совершает своё богоугодное дело.
А так как марокканская пища достаточно специфическая и все мы уже соскучились по своей родной еде, как-то раз группа девочек вызвалась приготовить суп-лапшу. Ужин удался на славу и как сказал один из присутствующих, выражая мнение всех остальных, что это самое вкусное из того, что я ел в Марокко.
Через несколько дней наши мусульманки, самозабвенно и от души выполняющие все предписанные ритуалы, заговорчески перешёптываясь, решали, чем они будут угощать нас в священную пятницу. На праздничное застолье, спонсированное той же заботливой рукой, был приглашён наш преподаватель-устаз, с интересом вкушающий кастыбы - татарское национальное блюдо. Каждому присутствующему он уделял особое внимание, разговаривая не по заранее составленной программе обучения арабскому языку, а просто о жизни и я вновь думала, что как же здорово, что мы все вместе, независимо от национальности, вероисповедания и исполнения или не исполнения ритуалов. К этому времени я наконец-то выучила «Фатиху» (открывающую Суру Корана) и устаз совершенно искренне сказал мне, что он очень счастлив этому. Два раза в неделю для желающих он вел уроки Корана, разъясняя смысл аятов и обучая правилам чтения Корана, которые, оказываются, отличаются от чтения обычных арабских текстов. И вот теперь он был очень рад моему первому нерешительному исполнению «Фатихи».
Ещё несколько дней мы ели марокканские очень острые и слабосолёные супы-пюре, заедая их финиками, смягчающими вкус острых приправ, после чего я стала свидетелем нового «заговора» о приготовлении пищи, но уже не теми чудо-мусульманками, а представительницами второй группы «соблюдающих пост за компанию». Они тайно перешёптывались, но смысл был предельно ясен: сегодня будет приготовлен ужин только для постящихся. Так же я узнала, что придёт уважаемый гость, на встречу с которым приглашаются только мусульмане, причём в этом госте я была, пожалуй, самым заинтересованным человеком, так как он в совершенстве знал русский язык и дал согласие переводить на арабский язык мои научные статьи для последующих публикаций в Марокко.
Сначала мне казалось что я что-то неправильно поняла, но к вечеру на доске объявлений была вывешена именно эта информация. Чудо-мусульманки с грустью смотрели на нас, не смея перечить обстоятельствам, чувствуя свою вину за то, чего не совершали. Вечером одна из них пришла за мной и сказала, что в качестве исключении я приглашаюсь тоже. Признаюсь вам, ощущение было не из приятных. Сначала я хотела попросить её узнать у доктора Саида, как у него продвигается работа над переводом, но потом решила, что такие важные дела нужно решать с глазу на глаз, а потому набравшись наглости, зашла в «запретную для немусульман зону», напрямую направившись к устазу. Обговорив важные для меня новости, испытывая на себе испепеляющие взгляды одних и виноватые других, я выскочила из этого «тайного кружка» с тяжелым чувством на сердце, предполагая, что все революции, в том числе и религиозные, совершают не искренне верующие, а «шатающиеся», доказывая тем самым себе и окружающим свою псевдо-веру.
После этого случая несколько дней группа «особо принципиальных» не ходила на марокканские супы, «псевдо-мусульманки» косились и перешёптывались между собой о том, хватит ли им этого супа ещё на утреннее разговение, «чудо-мусульманки» интересовались почему мы не приходим на ифтар, объясняя, что эти ужины спонсирует один богатый шейх для всех, независимо от вероисповедания, а я вновь убеждалась в правильности своих первоначальных размышлений по поводу градации нашего коллектива на группы. Со временем этот случай начал стираться из памяти, но осадок всё равно оставался. Радовали только слова доктора Саида: если всё пойдёт хорошо, то он будет рад нашему дальнейшему сотрудничеству в плане перевода.
И вот наконец закончился месяц Рамадан и наступил один из великих мусульманских праздников ид аль фитр. На доске объявлений было приглашение всех нас на праздничный обед, организованный той самой невидимой рукой.
Три южноафриканских араба в белоснежных жалябах заносили в зал всевозможные яства, а следом за ними шёл пожилой шейх в сопровождении нескольких мужчин. Доктор Саид, пришедший вместе с ним, представил нам почётного гостя, поблагодарив его от всех нас за предоставляемую нам в течение месяца пищу. Шейх произнёс торжественную речь, говоря о том, что рад приветствовать в Магрибе гостей из-за рубежа, изучающих арабский язык, независимо от вероисповедания и предложил всем приступить к вкушению яств. Столы просто ломились, одни блюда сменялись другими. Шейх со своей свитой сидел рядом, радуясь празднику и благодарным лицам участников трапезы.
Так закончилась история с долгожданным Рамаданом, оставившая в моей душе довольно противоречивые чувства. Возможно я не имела права судить о том, чего не понимаю, но право на размышление и поиск истины, думаю, имеет каждый.20.08.12.
Продолжение: Безвремение. Туман: http://www.stihi.ru/2012/08/24/3213