Двадцатый век

 
Живу во времени натянутом до звона.
Пренебрегаю сном, нехваткою озона.
Рвусь, вопреки законам тяготения,
В седую высь, в межзвёздные сплетения.

Несу прогресс, страдаю, строю, рушу,
Ращу плоды бесчинства и добра,
Во мне тепло, во мне прохлада, стужа,
Всё, что от мира за века вобрал.

Планета мной границами увита,
Расчленена на доброе и зло,
Не всем на этом свете повезло:
Одни живут, другие уж убиты.

Убиты горем, голодом, снарядом,
Неверием в моё большое я,
Убитые злословья жутким ядом,
Меня простите, в том вина моя.

Всё Я, всё Я. Я чёрный, жёлтый белый ...
До взрыва накалив двадцатый век,
Верчусь в паскалях, квантах, децибелах ...
И ощущаю: как я мало сделал,
Чтоб человечности был верен Человек.