На что ты, мама, уповала, толкая колыбель рукой,
когда пила крестоповала завыла ночью за рекой?
С какого бала эта Клава влетела на метле в окно?
На ней — срамная балаклава, а вместо сердца — толокно.
Кто вырастил её такою? У алтаря скакала: глядь! —
ещё вчера — дитя родное, а нынче — купленная б..дь.
Сказали: на тюремной шконке она сидит, но при луне
с бензопилой, как чёрт в печёнке, встаёт в решетчатом окне.
И, проклиная все святыни, в плену кромешной маеты,
она летит по русской стыни и косит русские кресты.
Ты молвишь, что она другая, всплакнёшь, ромашку теребя?
Ах, мама, мама дорогая! Мне страшно, мама, за тебя.
28 августа 2012 г., Успение Богородицы