Сильвия Плат
Ноябрьское кладбище
Пейзаж упрям: стоят деревья-скряги,
Копя запасы прошлогодних листьев,
Отринув скорбь, облачены в дерюги,
Дриад зовут, и втайне изумруд
Хранит трава, но разум выспрен, истов —
Суров его над нищетою суд.
Нигде не слышно крика мертвецов,
И незабудок средь надгробий нет,
Распад не приукрашен и суров:
Где череп и скелет твердят о тленье,
Безмолвствуют святые, гол скелет,
И мухи не видали воскресенья.
На этот неприкрашенный пейзаж
Смотри, смотри, пока глаз не найдет
Подмену, точно на ветру мираж,
Где воют призраки среди болот,
Голодный ум на поводке ведет
Их, чтобы поселить среди пустот.
В оригинале — секстины, рифмы, как у Эмили Дикинсон, расшатанные, но тем не менее — рифмы (диссонансно-консонансные с опорой на согласные более, нежели ассонансные), чего не понял В. Бетаки, который перевел это стихотворение каким-то невообразимым полудольником-полуверлибром, прочем число строк в строфе колеблется от 7 до 10 (для сравнения — ссылка: http://lit.lib.ru/b/betaki_w_p/text_0020.shtml).
В оригинале — каждая секстина построена на двух парах рифм, основной размер 5-стопный ямб с пиррихиями, но есть несколько 6 (2 и последняя) и 4-стопных строк (от последнего я отказался, а неточную рифму не везде удалось передать). Что же касается связи с мировой поэзией и с философией (антропософией Р. Штайнера в особенности), вот ссылка: http://moonchalice.com/universals.html
The scene stands stubborn: skinflint trees
Hoard last year's leaves, won't mourn, wear sackcloth, or turn
To elegiac dryads, and dour grass
Guards the hard-hearted emerald of its grassiness
However the grandiloquent mind may scorn
Such poverty. No dead men's cries ;
Flower forget-me-nots between the stones
Paving this grave ground. Here's honest rot
To unpick the heart, pare bone
Free of the fictive vein. When one stark skeleton
Bulks real, all saints' tongues fall quiet:
Flies watch no resurrections in the sun. ;
At the essential landscape stare, stare
Till your eyes foist a vision dazzling on the wind:
Whatever lost ghosts flare,
Damned, howling in their shrouds across the moor
Rave on the leash of the starving mind
Which peoples the bare room, the blank, untenanted air.