Он был чудом, но веку незримым –
всем невольникам суетных дней,
тайной жизни, что неповторима
в простоте гениальной своей.
Он был смертью, рождением, болью,
нитью той, что связует сердца,
словом первым и вечной любовью,
ощутимым дыханьем Творца.