Канун третьго тысячелетия.
Похолодало в ноябре, похолодало,
От одиночества завьюжила тоска,
А прима-осень заскользила на носках,
Небытие приветствуя устало,
Но в гранях благородного кристалла
Иных времён уже манит каскад
Зарниц-весталок.
В предверьи Рождества сребрится нимб
Грядущего тысячелетья эры.
Но за решоткой цвета нету – только серый…
В застенках тех гниёт какой-то тип,
В неволю цепкую уж по-уши он влип,
Не ведая прозрения от веры.
Ещё живой погиб…
Пропойте мне, сирены, о страстях,
Чтоб смаковать в бездействии потерь
Моей темницы замкнутую дверь,
Тюремный замок на живых костях –
Курган тоски в неверия степях.
Рычит пурга надрывно, словно зверь,
Судьбы грызя костяк.
Не вырваться из этой кутерьмы,
Которую, прощаясь кали-юга
С издёвкою тринадцатого друга
Накинула оковами тюрьмы
На нас. И потеряв друг друга
Мы оказались вовсе и не мы,
Лишённые спасательного круга,
Безгласы и немы.
А здесь метёт псалмы
Девятым валом вьюга.
“Любимая, была ли прелесть юга ?”-
Шепчу из стылой тьмы,
А в горло льётся вьюга-фуга.
Мука…
Прости, моя любовь, прости.
Тысячелетие ревнует к этой песне.
Но Рождество – иных расчётов весник –
Уж близится. Уже ушей достиг
Чудесной лютни гимн в великий миг
Рождения Звезды, Звезды Чудесной!
Уже волхвы несут даров горсти,
Роженицы смолк облегчённый крик
И пастухи поют благие песни,
И нет мелодии напевней и чудесней…
Всё это там, в дали, но сердцем я постиг
Сквозь крошево истерик и интриг,
Тюремных вшей и непрочтённых книг
Всю сладость рая.”Истина, воскресни !!!”
Я принял духом, телом же поник…
Вдруг шепчет мне “воскресни”
Младенца Вещий Лик.
А глас Его – живительный родник –
И есть Благие Вести!
“Убита мгла болезни!”-
Се я постиг.
О Господи! На сколько Ты Велик!!!
23.11.1999 Алексеевка (з)