Моя казачья.
Её просил, ну расскажи,
Противно ж жить в болоте лжи!
Она в ответ ни «да», ни «нет»,
А точно ль надо?
Ну что ж, желание свято
И посвятила в кто есть кто,
Всё рассказала от души,
(А там как знаешь, так реши!)
Мне мамка Правда.
И взяли за сердце слова,
И закружилась голова:
Мы ж горьких истин все хмельные дети!
И завертела вьюгой злость,
И чтоб отмщение сбылось
У кровью залитых рябин
Коня мне дал и карабин
Мой батько Ветер.
И я скачу сраженью рад.
Мне в чистом поле чёрт не брат,
Хоть грудь и голову свою от глаз не прячу.
А за околицей села,
Где осень ржавчиной цвела,
Мне улыбнулась, как всегда,
Промолвив: «Горе – не беда!»-
Сестра Удача.
И вот он бой и дикий скач,
Где пуля – дура, штык – палач,
А голос Смерти зазывной
И в дрожь певучий.
Пусть грудь в крестах,
Пусть дурь в кустах,
Пусть ранен в четырёх местах,
Последний шанс из этих ста
(Он выручит, хоть и устал!)
Братишка Случай.
Всё ж падаю в свинцовый зной,
Из раны кровь поёт струной,
А конь несётся в поле, в поле, в поле…
Лишь бы не плен, а сразу чтоб…
На перепутье бед и троп
Листвою падает на гроб,
Фатою укрывая лоб,
Невеста Воля.
Улягутся и боль и пыль,
Утихнет вздыбленный ковыль,
В нём узкий холм могилы будет плавать.
В морщинках впалые глаза,
В них сохнет горькая слеза.
Где пропасти и небеса
Положит к сердцу образа
Старушка Память.
Томск апрель 1989