«В году недель пять-шесть в Одессе»
всегда акация цветёт!
А рядом море куролесит
и волны, словно тесто, месит.
…Штормит. И рыбка не клюёт.
Мы это лето перебудем,
возможно, в Риге и в Москве,
где всех знакомых перебудим
известием, что в гости будем,
и, промелькнув в дверном глазке,
очутимся на кухне с чаем.
Там в трёхлитровках зреет квас,
по радио поёт Нечаев,
и оголтелым криком чаек
Одесса одеснует нас.
Юлой закружатся недели.
Сегодня – здесь, а завтра – там.
Не отдохнувшие на деле,
не надоев, мы надоели,
как интернетной почте спам.
Пора домой! Мы загулялись.
Дням отпускным потерян счёт,
друзьям, что вовсе не зазнались...
Рубли просажены. Остались
лишь гривны. Гривны не в расчёт.
Добыть билет на поезд скорый,
войти в отсек и снять тюфяк,
бесстрастно слушать чьи-то споры,
есть яйца, сало, помидоры,
на остановке за трояк
у тётки (в вышитой поддёвке)
с полтавским мягким говорком
купить бутылку газировки
без кодировки и штриховки.
Припомнив строки с юморком,
как небу путь туманно-млечный,
ему принадлежащих вечно,
а что там дальше? Да, конечно…
«Боюсь: брусничная вода
Мне не надела б вреда».