Я уже рассказывал о том, что мне довелось быть непосредственным свидетелем трагической смерти Марины ЦВЕТАЕВОЙ - в августе 1941 года, в Елабуге.
Елабуга – мой родной город. Я родился в тех краях. Наша многодетная семья (в то время, в 1941 г.) жила в соседнем доме с тем домом, где произошла трагедия.
Я был совсем маленьким (около 3-х лет от роду), и событие это помню смутно. Но мои старшие братья и сёстры хорошо помнят тот «суицид»: и тот крюк в чулане, и как её (уже холодную) снимали с этого крюка, и как её похоронили в заброшенном закутке городского кладбища у дальней ограды…
Позже, в 80-х годах XX столетия, я побывал в Елабуге (мне уже было за 40). Я посетил могилку Марины Цветаевой на том самом кладбище. Теперь там установили мраморный памятник. А в кладбищенской ограде сделали отдельный вход с калиткой.
Я, как человек, имеющий отношение к поэзии (дважды вышел в свет сборник моих избранных стихов), всегда восхищаюсь стихами, которые написала Марина ЦВЕТАЕВА. Особенно меня поражает факт живого участия поэтессы в событиях, происходивших в её бытность. Марина ЦВЕТАЕВА всегда живо откликалась на всё, что происходило вокруг. Она всей душой переживала все бурные события тех лет.
Все эти события отражены в её стихах.
Вот некоторые из них.
БОЛЬШЕВИК
От Ильменя — до вод Каспийских Плеча
рванулись вширь.
Бьет по щекам твоим
— российский Румянец-богатырь.
(31 января 1921).
МАЯКОВСКОМУ
Превыше крестов и труб,
крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ —
здорово, в веках Владимир!
Он возчик и он же конь,
Он прихоть и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь: —
Держись, ломовая слава!
Певец площадных чудес —
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем — тяжеловес
избрал, не прельстясь алмазом.
Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул — и снова
Оглоблей гребет —
крылом Архангела ломового.
Чтобы край земной не вымер
Без отчаянных дяд;й,
Будь, младенец, Володимир:
Целым миром володей!
(18 сентября 1921).
«В гробу, в обыкновенном тeмном костюме, в устойчивых, гpyбых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции» («Однодневная газета», 24 апреля 1930 г.)
В сапогах, подкованных железом,
в сапогах, в которых гору брал —
Никаким обходом ни объездом
не доставшийся бы перевал —
Израсходованных до сиянья
за двадцатилетний перегон.
Гору пролетарского Синая,
на котором праводатель — он.
В сапогах — двустопная жилплощадь,
чтоб не вмешивался жилотдел —
В сапогах, в которых, понаморщась,
гору нес — и брал — и клял — и пел —
В сапогах и до и без отказу
по невспаханностям Октября,
В сапогах — почти что водолаза:
Пехотинца, чище ж говоря:
В сапогах великого похода,
на донбассовских, небось, гвоздях.
Гору горя своего народа
Стапятидесяти (Госиздат)
Миллионного… — В котором роде
своего, когда который год:
«Ничего-де своего в заводе!»
всех народов горя гору — вот.
Так вот в этих — про его Рольс-Ройсы
говорок еще не приутих —
Мертвый пионерам крикнул: Стройся!
В сапогах — свидетельствующих.
ЧЕЛЮСКИНЦЫ
Седыми бровьми стесненная ласковость…
Сегодня — смеюсь! Сегодня — да здравствует
Советский Союз! За вас каждым мускулом
Держусь — и горжусь: Челюскинцы — русские!
(3 октября 1934).
Про царя НИКОЛАЯ Первого
Столь величавый в золоте барм.
— Пушкинской славы жалкий жандарм.
Автора — хаял, рукопись — стриг.
Польского края — зверский мясник.
Зорче вглядися! Не забывай:
Певцоубийца Царь Николай
Первый. (12 июля 1931).
Германии
О, дева всех румянее
среди зеленых гор —
Германия! Германия!
Германия! Позор!
Полкарты прикарманила.
Астральная душа!
Встарь — сказками туманила.
Днесь — танками пошла.
Пред горестью безмерною
сей маленькой страны,
Что чувствуете, Германы:
Германии сыны??
О мания! О мумия
Величия! Сгоришь,
Германия! Безумие,
безумие творишь!
(9 — 10 апреля 1939).
А вот стихи – сродни стихам Владимира Высоцкого, который написал:
«Поэты ходят пятками по лезвию ножа
и режут в кровь свои босые души…»
Марина Цветаева о том же пишет так:
"Вскрыла жилы: неостановимо,
невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой,
миска — плоской, через край — и мимо —
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
невосстановимо хлещет стих".
(6 января 1934).
В поэзии М. Цветаевой присутствует стремление к точности рифмы, к точности размера стиха, к «мотиву» стиха. Тут, по-моему, сомнений нет. Марина Цветаева – поэтесса (как говорят) «от БОГА».
И вот, сравнивая «стихи» некоторых современников с ЦВЕТАЕВСКИМИ стихами, всякий раз приходишь к печальному выводу. Вот, например, как пишут некоторые наши современники:
«Мне, не нужны советы ваши
И плохо скрытая, усмешка на устах
Зачем же, в душу вы мою всё лезете?
Не ваша, я! И ею, я не буду- никогда!
И пусть, покрутят у виска всё те же,
Кто, удивлённо смотрят на меня.
А мне - плевать на всех!
Да, я такая! Другою, я не стану - никогда!"
Или, вот ещё:
«Я тебя хочу,
Девочка моя!
Я с тебя торчу,
Ты куда ушла?
Ой, мама, дуба дам,
чики-чики-та …».
Ну, и т.д.
Такие «стихи» современных «поэтов» (и «поэтесс») так и просятся на пародию. Например, вот на эту (написана мною, К.Гуляйпольским):
О, Господи!...
Пишу, что вижу. Млею от процесса.
Я - Гала. «Галочка». И я всегда права.
Душой пишу я. Я ж не поэтесса.
Плевать, что не рифмуются слова.
Какие ямбы? Или там – хореи?
Мне Богом дадены бумага и перо.
Всё, что узрю, мне б накропать скорее,
и ублажить «душевное» нутро.
А ты, «халдей», изыди. Ненароком
я так тебя «душевно» обложу.
Мои стишки послужат всем уроком.
А не поможет - я и укушу.
В конце этого моего «рассказа – эссе», приведу одно из последних стихотворений Марины ЦВЕТАЕВОЙ:
Когда-то сверстнику (о медь
волос моих! Живая жила!)
Я поклялася не стареть.
Увы: не поседеть — забыла.
Марины ЦВЕТАЕВОЙ не стало, когда ей было 48: 26.09.1892 – 31.08.1941.
В.Н.Бадыгин (К.Гуляйпольский). Сентябрь 2012