Я писала так раньше –
мне нравилось так писать.
Словно ногтем заточенным, гелевым, по стеклу.
Так допишешь – и канешь.
И слово твоё – оса,
пусть летит, а ты отправляйся хоть в ад, хоть в клуб.
Я так раньше читала –
как будто я лучше всех
приношу все звуки в бездонной корзине рта.
Им всё мало да мало,
они для меня – успех,
и нет критика горше и злей моего кота.
Им бы слушать смиренно,
как верным домашним псам,
ведь на каждого пса свой дом и своя же цепь,
но противен во стенах
храма фальшивый псалм,
и фальшивый голос меня же предаст в конце.
И нет смысла, если
хитришь и не бьёшь в мишень,
пальцем в небо, за бороду Бога и всех святых;
если всё нечестно
и клинит в клещах клише,
и в словесных муках рождается недо-стих.
Настоящих – как на базаре –
один на сто.
Обожжённых солнцем, затем – оболжённых мной.
Это тоже твари,
и пусть во Второй Потоп
пару тварей этих в Ковчег затолкает Ной.