***
Запираю надолго
дредноут квартиры разношенной,
но на лестничной клетке,
как столп соляной, застываю.
Рапунцели коса
опускается в просверк окошечный,
и крылом задевая,
уносится белая стая.
Ветер в окна подглядывает,
любопытный, раскованный,
да подсвистывает, хохоча, –
вот умора какая!
Катерлизхен
трясётся над собственной дверью
сворованной,
Эльза пивом рыдает,
в непрожитой горести каясь.
С веретённой подсказкою
капелькой крови
Шиповничек
тонкий пальчик измазала,
партию сна начиная.
Занавеску
рубахой рванул на окне,
уголовничек,
грим условностей, страхи и ложь
на страницах считает.
Засияли на кухне
любовно протёртые стёклышки,
крутолобое личико
наклонилось над пылью стола.
И за что ей корона,
за что башмачки,
этой Золушке,
ну подумаешь, дом убирала,
всего и дела.
Не злобись, не расстраивайся,
мудрость старческая,
берегись, вдруг проявится в зеркале
злой королевы портрет!
Ах, тю-вить,
свистнет птица из сказки,
и хотя и поварчивали,
но на Золушкин выезд
с восторгом
бежим посмотреть.
Фото из Инета.