День угасает люстрой в Большом,
практически заняты все квартиры.
На нотные строчки ступенек, скамеек, (за парты
совместной жизни) как до-ре-'ми-ре,
садятся влюбленные пары.
Пьяно вступают волторны дождя,
оставляя деревья стоять нагишом;
ветер озабоченный своим багажом
одежды срывает их как с гвоздя.
В речитативе вымокшей тоски
согбенные бульварные пюпитры
глядятся в лужи, точно в нотные листки,
в их амальгаме капли делают попытки
разбить фонарные желтки,
и приготовить месиво иль блюдо
так почетаемое холостятским людом...