Деревенские старухи
собралися по грибы.
Думы думали - надумали
меня с собою взять.
Слушать веньгалу устали
и решили-таки взять.
Деревенские старухи
быстро в темный лес бегут.
Бьют корзины по корявым
узловатым их ногам.
Мне, девчонке, не угнаться -
быстро так они бегут.
Вот рассыпались по лесу
Полька, Манька и Олёна.
Только крики оглашенных,
что на мху они сейчас.
Голоса как у девчонок,
и глаза как у девчонок.
Точно ведьмы пролетают,
только верески трещат.
Боровые посшибали.
Прогибаются корзины.
Возле нежно-желтой лужи
примостились на обед.
Дружно узелки умяли,
отряхнули, покрестились;
и еще версты четыре предстояло.
На погост.
На погосте, что над старой,
ох и тёмною водою
и деревней кривопятой
по фамильи Сухой Нос, -
и всего креста четыре,
серебристых и трухлявых.
Там, под этими крестами
наши памяти лежат.
Тихо стонут сосны сверху.
Тоже старые творенья.
Тихо ветерок базарит.
Тихо дятел шебаршит.
Тихо земляника вянет
над опавшею могилой...
Тихо. Медленно. Степенно.
Торопиться ни к чему.
Деревенские старухи,
несдавучие старухи
Полька, Манька и Олёна
на могилки прилегли.
Тихо. Тихо.
...Пристань Тихонь.