14. DIES IRAE – СУДНЫЙ ДЕНЬ
Пора за работу. Мой час настаёт.
Хоть мозг устаёт
от альтов и от скрипок,
а музыка,
музыка – не устаёт
идти по пятам.
Посмотри, как я хлипок,
Создатель,
за что Ты меня наказал
такой бесконечно-бессмысленной жизнью?
Я был одинок, как рассветный вокзал.
Теперь я тобой на посмешище избран!
Окончен мой труд, и хвала небесам,
что я написал эту скорбную мессу,
что крест свой пронёс,
не споткнувшись,
я сам,
поскольку ту ношу делить было не с кем.
Мне жизни осталось…
годов ли?..
Минут?..
Но были и в ней откровенья местами.
…Когда я умру, пусть меня помянут
той музыкой, что Амадей нам оставил.
Под REQVIEM друга хочу умереть.
А Мессу мою органисты исполнят
на Страшном Суде.
Пусть расплавится медь
регистров
и явится долгая полночь.
Тогда отразятся в глазах у людей
небесные краски закатной сирени.
Все вспомнят, что жил на земле Амадей,
а рядом старался старатель Сальери.
…И если на Страшном Суде у меня
Господь о былых прегрешениях спросит,
отвечу Ему: – Грех, что я променял
весну Амадея
на горькую осень
своей долгожизни.
Мне не повезло –
не мог я найти для отмщения метод,
возможно, поэтому людям назло
решился оставить я
«REQUІEM» этот.
И грянет стотысячетрубый орган.
И перед возмездьем застынут на месте
все те, кто однажды меня оболгал
из зависти (чаще),
и (реже) из мести.
Господь оправдает мой путь на земле,
пускай он тернист,
пусть шагал я не в ногу.
За гробом
в сугробах
бреду по зиме,
а слёзы, проклятые, застят дорогу.
– Привет, Амадей!
Мы обнимемся с ним
на этом последнем суде. Что скрывать нам?
Уже иссякает запас моих сил…
Господь, помоги добрести до кровати.