Ночь становится выщербленной рекой,
Когда свет, крадучись, вползает в окна,
В потолок впечатывая покой
Своих волн и горечь осенней охры.
Одеялом спеленута пустота
В виде тела, рвущегося в забвенье.
Там, где лунной рябью легла вода,
Бродит время,
Изнывая желаньем сорваться вниз
Головой, пробраться под ребра, выход
Не найдя, выскрыть пиньяту, пока же из-
Под подошв его жженый сахар бликов
Осыпается плавно в остывший чай,
И неведомо, что скоро совсем, стеною
За стеной, мир, качнувшись неча-
Янно, пропадет. Уступив покою.