Вот факт какой-нибудь иль некое деянье,
Сверхважный орган, мелкая деталь,
Проступок, грандиозное свершенье –
К любой из этих иль подобных номинаций
Приложим старой диалектики закон.
Тогда, коль есть конкретное свершенье,
Или конкретный камень преткновенья,
Наш разум, изощрённый, примитивный – никакой!-
Вдруг выдаёт коллизию такую,
Что мальчики кровавые в глазах покажутся ребяческой забавой!
Теперь закон: единство противоположностей
И их борьба с самим собой, с самим тобой…
Где для меня проходит бифуркации черта?
Что самое прекрасное и самое ужасное
В моём теперешнем земном существованье?
Прекрасное – и день, и ночь мечтаю я
Лишь о тебе, прекрасная Марина!
Ужасное – всё время отгонять ужасное виденье:
Ведь если бы тогда убил тебя, чтоб не отдать другому,
Каких мук ревности я смог бы избежать!
В чём их единство? Да всё в том же:
В любви к тебе, в невыносимом чувстве обожанья.
Да-да, тот самый факт любви, такой обыденный, простой,
Известный всем и каждому давно в подлунном мире,
В своём единстве душу обрекает на беспощадную и страшную борьбу.
Что, ты не поняла? Ну, вот пример, знакомый и понятный:
Уже тебе привычное, без тайны и ненужного стесненья,
Проникновенье тел едино как для восхищения
В счастливом упоении любви, так и в насилии,
Внезапном и неумолимом.
Одна душа, одно деянье, и даже результат один в один!
Но чувствуешь, что эти крайности сошлись
Из максимум невероятно разных измерений?
Одна – блаженство из Эдема, другая – ада излиянье.
И, тем не менее, по факту – обе «равноценны».
Поймёшь, надеюсь, сотворила что с душой моей и телом.
Ты к жизни вызвала любовь, в которой намертво срослись
Жестокость, ненависть и светлое, сияющее счастье.
Я смерть зову от страшного мученья – и Господа молю
Продлить минуты, дни и годы теперь уже бесплодной, слёзной,
Но тобой счастливой жизни на земле.