В гримерках чистят вельвет и накручивают бигуди,
певица в халате заводит арию «Гад, уйди!»
Толпятся зеваки и, на словах «Паскуда!
Ты испортил мне жизнь!», оркестр звенит посудой.
Декоратор малюет гибрид казармы и пустыря.
Рабочие, сплевывая и куря, ставят статую богатыря,
и отряд пионеров, в галстуках и панамах,
ждёт поодаль, готовясь дудеть и стучать в тамтамы.
Сочиняются речи, что круче, чем димедрол,
нагоняют дремоту. Из досок сбивают стол.
Инвалид без ноги, набросив на тельник ватник,
выпускает «лагоров» из крашеной голубятни.
В дальнем тёмном углу бряцает «там-тара-рам»
Кружатся пары из наших отцов и мам.
Первый стук сердца. Кровь заполняет вены.
Свет за туннелем. «Эй, новички, на сцену!»