У мужа Марь Ивановны
есть непреложное достоинство:
он жив.
Здоров,
не стар,
не маленький.
И знать не знает
о сопернике
Копернике.
И это муж Марьи Иванны
стоял под ейными окнами –
скажи –
достоинство не малое
в разрезе буржуазной
драмы.
И колотили водостоками
бездонные,
как пули-дуры,
чугунные,
как бабы -
звезды.
И колотились – перекрестные
сердца,
слова,
фигуры.
Нет бы – вымахать,
Да сразу в дамки.
Проходную состряпав мелодию,
он, пардон,
сочинял историю,
да своей,
извините,
мордой - в ряд,
пардоньте меня,
героев.
Не со зла,
а все так – напрасно
(мы таких, как оне, видали)
Кто же пустит в историю
Машу?
Не для ней
соловьи звучали.
Не ее вызывали ночью
на прогулку -
весной -
ручьями.
И не ей пожимали руку –
оприлюденно,
полутайно.
Но у мужа Марьи Иванны
есть достоинство –
хоть застрелься:
он не выпал случайно
из драмы,
а родился,
созрел,
и нечаянно,
ей однажды
зачем-то
встретился.
26.09.2012