Время течет,
в отчаянии
прошлое мечется
за пять минут
до расстрела.
Настоящее в том,
что твои
хрупкие смуглые плечи
я целовать
не смела.
Я говорить не смела
громко,
во всю свою мощь.
Но каждое слово мое
было из камня высечено
и стало вечно,
как летний субботний дождь,
наш общий дождь.
Настоящее
насквозь пропитано
ядом свободы:
любую смерть
выбирай.
Я выбираю
твои хрупкие плечи,
твое белое платье,
кружевное по краю.
Я выбираю
короткие светлые волосы -
не сметь коснуться,
только
смотреть на них,
замирая.
Прошлое
гремит
победными маршами.
Нет дела тебе до этого,
дорогая.
Настоящим
дышишь ты.
Настоящим
светишься,
смеешься,
кусаешь
сочное яблоко
с моих рук.
Мне остается
стоять,
молча стоять,
задыхаясь,
не оборачиваясь
на стук
в двери,
оглушенной стуком
сердца.
"Богиня,
будьте моей".
Но боги не говорят
с такими как я,
смертными.
Боги не носят платьев,
ослепительно белых платьев
на загорелой коже.
И не оборачиваются
с улыбкой
на скрип дверей.