Город, погружённый в перламутр
cонной нерешительности света,
как старик, спокоен, тих и мудр...
Львов столетья отмечает вехой.
Старый Львов цветные видит сны,
где поляки идиш понимали.
Где армяне первые из всех
церковь с башней к небу поднимали.
Пропитавшись запахом дождя,
языки тумана потянулись,
влагой опустившись уходя
на деревья, кровли, ленты улиц.
Город спит последним сладким сном.
Розовеет небо на востоке.
И бесшумно, липовым листком,
прилипает ночь к брусчатке мокрой.