Зонты, крупный гадкий дождь, середина июля.
Бабу шлёпает туфля по пятке зло.
Ощущение, будто всех нас опять надули
Силы, распределяющие по шару земному тепло.
От павильона с вывеской «Мясо. Баранина»
Упругой легкоатлеткой, актрисой,
По скользкой дороге, лужами израненной,
Гигантскими скачками пробирается крыса.
Автобус – в рекламе, в грязи, замызганный –
Заполз за плакат с полуголой Фриске.
И вздрогнул, стреляя коричневыми брызгами
В тех, кто оказался неосмотрительно близко.
Я слежу за его движением.
Я сижу вдвоём со своим отражением
В нутре итальянского ресторана,
В золотистом мерцании плоского экрана.
За стеклом в лужах дождь пузырями и кольцами.
К овощному рагу заказываю в довесок
Виноградный фреш. Холод совсем не колется
Сквозь свекольную органзу занавесок.
Жду заказ. И во время приготовления,
Ресторанному критику чем-то родственная,
Разбираю чужие стихотворения,
Не умея толком писать свои собственные.
Лет через -дцать, пожалуй, и мы научимся
Дождь ругать, Петербург, синоптиков.
И стихи станут тоже невероятно скучными:
Валокордин, дибазол, тонометр, оптика.
Но сколько пока что звенящей струнности
В тех строках, что мне так по-детски доверчиво
Дала препарировать подруга юности
Из школьной жизни…
Из прежней жизни…
Из века прошлого…
Молодая седая женщина.
02.08.2012