* * *
Осень-цыганка красуется, в зеркало глядя.
С ветром доносятся звуки гитарной струны.
В черные ветви… ее шелковистые пряди
Рыжие листья умелой рукой вплетены.
Длинная юбка в узоре рябиновых ягод,
Серьги из чистого золота в ярких лучах…
Что до житейских забот ей, и что ей до тягот?
Осень любуется. Пестрая шаль на плечах.
В жилах цыганская кровь, сердце рвется на волю.
Чей-то мотив напевает и голос звенит…
Что ей страдать, причитать на нелегкую долю?
Если свобода как крепкие вина пьянит.
* * *
Облака словно табор уплывают куда-то вдаль.
Рассветает, сырой туман отступает прочь.
И неясно, откуда на сердце взялась печаль…
Словно в тесной клетке, и вырваться уж невмочь.
Вдоль дорог разбитых лужи и просто грязь.
Сколько листьев, что с позолотою, в той грязи!
Целый ворох дворник выметет, не стыдясь,
И оставит кучею… где-нибудь тут, вблизи.
Чуть рябины гроздь качается как спьяна.
В одиночестве. Только ветер вокруг кружит.
Паутины нить, что порванная струна…
Без мелодии, лишь колышется да дрожит.
Не прогреет землю рассеянный бледный свет.
И в сплетении голых веток всему венец.
Где цыганка с горячей кровью? Ее уж нет…
Видно, осени этой ночью пришел конец.