В государстве одном у царя был сад
и росли в нём плоды золотые.
Царь плодами был горд и несказанно рад,
что плоды эти всех молодили.
Но повадился в сад вдруг невидимый вор,
по ночам грабил сад незаметно,
не держали его ни высокий забор
и ни стража, что очень приметна.
Опечалился царь: и ни ест и ни спит,
об убытке лишь думает только,
как вора изловить и плоды защитить -
царь об этом и помнит уж только.
У царя было трое притом сыновей.
Самый младший сынок был любимый.
Видят дети - печалится царь, их отец
и вора изловить порешили:
"Караулить ночами мы станем в саду,
друг за другом дежурить мы будем,
вора словим, из сада изгоним беду,
ни за что мы его не упустим!"
Старший сын караулил в первую ночь,
неусыпно следил за плодами.
Но, таращить глаза стало парню невмочь
и уснул сладко он под ветвями.
Ночь вторую дежурил средний сынок,
караулил, как брат, под плодами.
Но, закрылись глаза, не уснуть он не смог -
вор гуляет опять над ветвями!
В третью ночь младший сын подежурить пошёл
и устроился под небесами,
и на яркие звезды смотрел широко
и считал их, моргая глазами.
Звезды тоже как будто мигали ему,
как алмазы, на небе сияя.
Загляделся царевич и спать потому
не хотел он нисколько, считая.
Вдруг вокруг осветилось всё ярким огнём
и светло стало тут над древами,
и царевич увидел в сиянье, как днём,
птицу-жар над златыми плодами!
Засмотрелся он было на птицу - огонь,
да скорее потом спохватился
и подкравшись тишайше, как только он мог,
за огонь яркий тот ухватился.
Ухватил птицу он за её дивный хвост,
но рванулась она в поднебесье
и осталось перо в кулаке у него,
освещая вокруг всё предместье!
Царь увидел перо и жар-птицу иметь
возжелал поскорей всей душою
и отправил детей он, не в силах терпеть,
в путь дорогу за нею с зарею.
Вот старшие сыны поутру собрались,
за жар-птицей отправились вдали.
Скачут днями царевичи, скачут в ночи,
но жар-птицы нигде не видали.
Между тем в ожиданье отец их живёт
и в тревоге о старших сынах,
младший сын разрешенья родителя ждёт,
не сидится в дворцовых стенах.
Отпускает царевича младшего царь,
наставляя в дорогу его:
"Честным будь, мой сынок, не нарушай
слова царского ты своего".
Вот царевич уже и в дороге давно,
едет-едет, а толку всё нет:
не признали никто жар-птицы перо
и не знают её, где же след.
Едет лесом дремучим царевич, устал
и решился прилечь, отдохнуть,
чтобы бодро порою рассветною встать,
за жар-птицей отправиться в путь.
Но, открывши по утречку рано глаза,
не увидел коня своего:
лишь костей его белых остатки лежат,
да его с позолотой седло.
Горько-горько заплакал царевич тогда:
"Без коня мне, куда же теперь?!"
Как из чащи лесной волк выходит к нему -
серый, страшный, мохнатый зверь!
"Не рыдай над конём, - вдруг ему говорит
человеческим голосом волк,-
что коня твоего я загрыз не кори -
от меня для тебя будет толк!
Не сумел без него б до утра я дожить,
слишком голоден я уж давно
и теперь за потраву готов послужить -
быть конём я готов за него.
На загривок, царевич, ко мне ты садись,
понесу я тебя за жар-птицей.
Не робей и покрепче за шкуру держись,
чтоб случайно с меня не свалиться".
Сел царевич на волка, вцепился в него.
Взвился птицею волк в поднебесье
и, как птица, помчался - мельканье одно
под собою царевич приметил.
И леса и поля проносились стрелой,
города проносились мгновенно,
так примчались они в государство одно,
где жар-птица томилась пленной.
Заточённая в клетке прекрасной, златой,
не терпела подобного зла
птица та, что сияла ярчайшим огнём,
затмевая сияние дня.
Ей свобода нужна и садов аромат,
и раздольный свободный полёт -
вот тогда, лишь тогда ярче светлого дня
оперенье её оживёт.
Но, не хочет её царь в сады отпустить
и сиянье, как день, угасает,
и жар-птица грустна, есть не хочет и пить,
о свободном полёте мечтая.
У дворцовой стены опустился меж тем
волк с царевичем и говорит:
"Ты не думай, царевич, о клетке совсем,
лишь жар-птицу одну забери".
А царевич ответил ему: "Воровать -"
не считаю поступком благим.
Не хочу я без спроса жар-птицу забрать,
с государем полажу с самим".
Пред царём объявился царевич затем
и жар-птицу царю попросил.
"Как такое просить у меня ты посмел?!" -
в гневе царь у него вопросил.
"За жар-птицу готов я тебе отслужить,
не посмел бы я просто просить".
"Что же,- царь говорит,- раз ты так уже смел,
то сумей мне коня раздобыть.
Конь волшебный живёт в государстве одном.
Если хочешь иметь ты жар-птицу,
то скорее коня раздобудь мне, сынок,
иль без птицы домой возвратишься.
Конь волшебный летать может меж облаков,
а волнистая грива - злата
и в копытах бриллианты блестят у него.
То не конь - это просто мечта!"
С тем вернулся царевич к дворцовым стенам,
где его серый волк ожидал,
"Так и так, - говорит,- напросился я сам,
чтобы царь мне задание дал.
Повелел привезти он коня, что летать
может даже среди облаков,
а в копытах его бриллианты блестят,
златогрив он притом - вот каков!
"Ладно,- волк говорит, - знаю, где этот конь
златогривый, волшебный живёт.
Ты садись на меня, понесу тебя вновь
я к царю, что его бережёт".
И взвился серый волк в поднебесье опять,
поскакал, за собой оставляя
и леса и поля, как стрела проносясь,
над горами - как птица взлетая.
Солнце сесть не успело еще на закат,
как примчались они в государство,
где коня царь имел, был ему очень рад,
заплатив за него аж полцарства.
Вот дороге конец. Видят: замок стоит.
Крепость замок от всех защищает.
Войско целое замок, притом, сторожит.
Ров глубокий его окружает.
Где-то конь там томится в темнице своей.
За уздечку его если взять,
разнесётся трезвон по округе всей -
вор не сможет из замка бежать!
Говорит волк царевичу: "Здесь у царя
охраняет коня целый полк.
Усыплю я их всех, забери ты коня
без уздечки - тогда будет толк!"
А царевич опять: "Нет, мой друг, извини,
только я воровать не хочу.
Ты решенье своё, серый волк, измени,
я ж коня у царя попрошу".
Как царевич сказал, так и сделал и сам
к государю с поклоном идёт.
Царь послушал его и с улыбкой сказал:
"Раздобудь мне красавицу, вот!
Раздобудь за коня мне девицу-красу,
чья краса затмевает день,
косы шёлком струятся её на версту
и никто не сравнится с ней!"
Прибегает царевич поникший совсем
к волку, что вдалеке ожидал:
"Серый, серый, опять я вернулся ни с чем,
царь задачу большую задал!
Приказал он царевну ему привезти,
что красой затмевает свет.
Говорит, что прекрасней царевны той
никого на земле этой нет"
"Не печалься, царевич, тебе помогу
я царевну скорей раздобыть.
Знаю край, где живёт, и с тобой полечу
я за нею теперь так и быть".
И взлетает опять волк с царевичем ввысь
и несутся они во все мочи,
чтоб девицу-красу поскорей раздобыть,
неусыпно и дни все и ночи.
Вот примчались к точеным палатам они,
красотою царевне под стать,
с дивным садом, в котором такие цветы,
что не может чужой их сорвать.
Аромат тех цветов веселит и пьянит
Тех, кто рядом с цветами бывает.
Потому и охрана, что сад сторожит,
за оградой его охраняет.
Волк царевича тут уж оставил в лесу,
дожидаться его, одного:
"Сам теперь я доставлю девицу-красу,
толку нет от тебя всё равно".
Вот царевна по саду идёт средь цветов,
мамки-няньки ей песни спевают.
Так прекрасна царевна, что нет просто слов -
где шагнёт, там цветы расцветают!
Подскочил волк к царевне летящей стрелой
и на спину её подхватил.
От испуга царевна воскликнула: "Ой!"-
и на волка упала без сил.
Потеряла сознанье и чувства она,
Без движенья на волке лежит.
Поднялась её нянек тут криков волна,
ну, а волк с нею к лесу летит.
Войско бросилось волку вдогонку сперва,
да пришлось прекратить им свой бег,
повернули обратно свои стремена -
потеряли они его след.
Волк, с прекрасной царевной, меж тем, на спине
и царевича в раз подхватил.
Тот взглянул на девицу и стал как во сне -
всё, что помнил, совсем позабыл:
щёчки нежно её розовеют зарёй,
губки алые влажно блестят,
косы длинные волнами вьются за ней,
под ресницами спрятался взгляд.
Вот царевна совсем уж очнулась от сна
и завеса ресниц поднялась -
словно стрелы взметнула над синью она
темно синих, как озеро, глаз.
Отвести от неё он не в силах свой взгляд,
объятый любовью стал бледный
и твердит, много раз повторяя подряд:
"Как мне не расстаться с царевной?"
А царевна, как только в себя лишь пришла,
видит молодца перед собой
и решила, что счастье своё уж нашла
и не нужен никто ей другой.
Так и скачут они снова ночи и дни,
за волшебным конём поспешая,
а царевич с царевной как будто одни,
что вокруг совершенно не зная.
"Уж немного осталось,- вдруг волк говорит,-
к дворцу мы прибудем мгновенно".
"Ах!- воскликнул царевич, - прошу: помоги,
чтобы мне не расстаться с царевной!
Так влюблён я теперь, что отдать нету сил
и умру я, поверь, без неё.
Ты спаси нас, волчище, обоих спаси,
ведь всё счастье в царевне моё!"
Волк ответил: "Ну, что же, опять помогу,
Прибудем лишь только на место,
обличье царевны я тут же приму -
вот будет царю невеста!"
И примчались они к укреплённым стенам,
к высоким зубчатым воротам.
Девицею волк обернулся тут сам -
Точь- в- точь на царевну похожую.
"Идём же, царевич,- он томно сказал,-
меня обменяй на коня,
с царевной верхом поезжай потом сам,
не ждите нисколько меня".
Повёл лже-девицу царевич к царю.
Тот увидел лишь только царевну,
всё на свете забыл, зашептал: "Я люблю,"-
и отдал коня тут мгновенно.
Поскакал наш царевич к любимой своей,
что в лесу одиноко ждала,
посадил на коня и вдвоём, поскорей.
поспешили бежать от царя.
Много ль, мало ли так проскакали вдвоём,
серый волк вот догнал уже их:
"Оказался я сразу в обличье своём,
губ коснулся лишь царь моих.
Только лишь захотел он меня лобызнуть,
напугал я там всех до смерти
и легко было мне, уж, потом улизнуть,
не до вас им сейчас там - поверьте".
Едут-едут они так и ночи и дни,
вновь царевич печалью овеян:
как на волке с царевной поскачут они,
если путь весь камнями усеян?
Хоть и мягко на Сером, да ножки её
задевают о камни всё время
и царевич решил попросить у него
разрешить это тяжкое бремя.
"Что ж, - ответил тут волк, - я согласен с тобой,
без коня тут уже несподручно.
Обернусь, так и быть, я волшебным конём -
и коня и жар-птицу получим".
Вот примчались к царю, что жар-птицей владел,
недалече от города встали.
Волк обличье коня на себя тут надел
и прекрасней коня не видали.
И царевич его у царя обменял
на жар-птицу, что день затмевает
и, вернувшись к царевне, он с ней поскакал
на волшебном коне, ввысь взмывая.
А лже-конь, превратившись в волчищу опять,
лишь момент подходящий настал,
припустился коня, что летел, догонять
и над лесом знакомым догнал.
В лес примчались они, где был съеден гнедой,
где царевич и волк повстречались.
"Здесь придётся, царевич, расстаться с тобой,-
волк сказал,- и с тобой я прощаюсь".
И ответил царевич: "Волчище ты мой,
твою помощь, мой друг, не забуду,
Благодарен тебе, что с удачей домой
возвращусь и тебя помнить буду".
И дорогою длинной дальше одни
поскакали уже молодые
и однажды под вечер решили они
отдохнуть под ветвями густыми.
Улеглись под сосной на хвоистый ковёр
и закрыли от устали очи,
рядом клетка стоит и копытом конь бьёт,
но светло и далёко до ночи.
Братья злые, меж тем, возвращались домой,
что постигла их так неудача.
Видят брата в лесу, что уснул под сосной
и от зависти чуть ли не плачут.
Не сумели они птицу-жар изловить,
не сумели узнать, где живёт,
а она перед ними вот в клетке сидит
под платком, своей участи ждёт!
Как сумел младший брат это всё раздобыть?
С ним жар-птица и конь, и девица!
И решили они тут же брата убить
и добычей своей насладиться.
Острый меч над царевичем уж занесён
и рукою жестокою брата
в грудь младую безжалостно он уж пронзён -
вот за сон, без оглядки, расплата!
Мраком солнце покрылось, померк сразу день
от коварства, бесчестья такого
и пожухла листва на деревьях, их сень
оголилась от зверства такого!
Пробудилась девица и видит - одна,
не проснётся уж больше царевич!
Потеряла от горя сознанье она,
что рассталась с любимым навечно.
Подхватили царевичи тело её,
на коня поперёк положили
и с богатством со всем поскорее домой,
в путь обратный они поспешили.
Чуя эту беду, серый волк между тем
на несчастное место спешит,
где царевич лежит бездыханный совсем,
а над ним уже ворон кричит.
Вот готов уж ему воронёнок младой,
вместе с дедом выклевать очи.
Только волк к воронёнку метнулся стрелой,
сильной лапой прижать его хочет.
Воронёнок младой уже в лапе, молчит
и не дышит, прижатый уж даже.
"Пусти воронёнка!- его дед кричит, -
я выполню всё, что ты скажешь!"
Лети за живою ты, ворон, водой,
иначе убью цыплёнка.
Скорее воды принеси мне живой,
а то не увидишь внучонка!"
И ворон помчался скорей за водой,
поспешно - во все птичьи мочи,
вернулся и брызгает с лёту « живой»
водою царевичу в очи.
Глаза тут царевич с трудом распахнул:
"Как крепко я спал, " - произнёс.
"Ты б здесь навсегда, мой царевич, заснул,
коль ворон воды б не принёс!
Зарезали старшие братья тебя.
С царевной, конём и жар-птицей
уж скоро предстанут пред очи царя,
нам надо с тобой торопиться!
Садись на меня, и отправимся в путь
и я уже принял решенье:
замрёт всё сейчас, чтобы истины суть
открылась потом в мгновенье".
Вот прибыл царевич домой, во дворец
и видит: повсюду покой -
стоят, недвижимы два брата, отец,
жар-птица, и конь дорогой.
Царевну с коня потихонечку снял
и обнял её горячо.
Очнулась она, взгляд её засиял,
прекраснее стало лицо.
Тут ожил и царь и не верит глазам,
что сын перед ним живой,
дал волю от счастья горячим слезам,
а братьев смело, как метлой.
Недолго по ним царь потом горевал,
он дочь приобрёл зато,
в правление младшему сыну отдал
он царство теперь своё.
И правил тот мудро своей страной
и мудро детишек растил,
и долго прожил он с прекрасной женой,
а птицу он в сад отпустил!