В октябрьской прели пряный лес,
Слетает с губ счастливый возглас:
Ах, что за лес, ах, что за воздух!
Ах, мухомор - красивый бес!
В лесу агония огня -
опавших листьев дух калёный.
Автобус, как большой ребёнок,
сигналил, ждал и звал меня.
Дорога в Болдино. Поля,
холмы, скупые перелески,
в багровом зареве земля,
и обелиски, обелиски...
Стоят торжественно и просто,
как ель, берёза иль сосна,
горят на обелисках звёзды,
что ты наделала, война?
Дорога в Болдино. Бегут
простых заборчиков подзоры
и в изумрудной ряске пруд.
Нарядных домиков уборы:
резной кокошник над крыльцом
не золочёным петушком
увенчан - синим самолетом.
Хозяин, верно, был пилотом...
Деревня. Старая Купавна.
-Ч т о в и м е н и т е б е м о е м? -
читает Анна Николавна
(Вот ведь совпало как забавно)
Так что же в имени твоём?
Купавна? Лебедь, плавно, пава,
сирень, капель, купель, купава...
Родной язык богат, как осень,
он - из её оттенков тоже,
а синь между берёз и сосен
с высокой музыкою схожа.
Дорога в Болдино. Пусты
поля. Пусты и деревушки.
Окрестных церковок кресты...
Две богомольные старушки
из-под ладошек и платков
глядят, глядят плакучим взглядом.
Да синь кладбищенских крестов
блеснет бесхитростным нарядом.
Дорога в Болдино. Скирды
плывут, как медленные танки,
трепещут вещие следы:
рябин рубиновые ранки.
И снова, снова о войне!
Струною строгою Бояна
звучит, звучит, звучит во мне
незаживающая рана