в качестве аудиосопровождения: INFINITE TALES feat. MORTON - No war for this century
Когда стихнет свист, я поднимусь на ноги. Когда закончится свинцовый дождь, я не смогу расправить плечи. Это было слишком больно, чтобы можно было жить дальше. Я пойду туда, где раньше был мой дом. Пройду десятки давно опустевших городов. И когда меня спросят, куда я иду, я отвечу: туда, где меня, может быть, уже не ждут.
Когда исчезнет солнце, но останутся шершавые тучи, я узнаю, что стены, дававшие мне опору в детстве, уже давно спят своим тяжелым каменным сном. Их время пришло, как пришло время затихнуть свисту свинцового дождя. Как придет время новой весны, сокрытой этими тучами, которые уже никогда не рассеются. Как придет время уснуть всем, кто еще жив. И когда меня спросят, кто я, я отвечу: человек, у которого больше нет дома.
Когда я пройдусь по руинам, в которых прячутся остатки людей – злобных и голодных, совсем не таких, как были – и не найду тех, кого люблю, я буду идти дальше. Не расправив плеч, не смыв грязь с лица. Буду медленно идти навстречу новой дороге, не страшась каждого нового поворота. И когда меня спросят, кто я, я отвечу: мать, потерявшая детей.
Когда я переступлю черту, на которой раньше был пограничный пост, и меня не остановят за нарушение, я оглянусь. За этой чертой жизнь такая же, и люди – те же. Дышать им так же сложно, как и мне. И когда меня спросят, кто я, я не отвечу.
Когда на меня посмотрят косо, я не оглянусь. Мне все равно. Эти люди так же мертвы, как и я. Выжжены, как и я. Мне не в чем и упрекнуть. Но я не отвечу им, когда меня позовут.
Когда я дойду до гор, я остановлюсь. Только этим скалам все равно. Они не спрашивают, кто я. Они знают все. Они видят все. И потому молчат.
А когда пойдет дождь, я не почувствую холода. Я не почувствую облегчения, и потому не буду плакать. Просто буду стоять, позволяя воде смыть с меня грязь. Но не боль. Дождь не заполнит пустоту. Не позволит прорваться плотине.
Стоя под дождем, я не смогу раскурить сигарету. И когда она промокнет, я скомкаю ее и брошу наземь. Мне больше не нужны сигареты. Я чувствую только запах свинца, и вкус свинца. Мне не нужен никотин, меня пропитал металл, болезненно сжимающий внутренности.
Я не узнаю, как ноги привели меня назад. Туда, где лежит на земле моя винтовка. Туда, где помимо свинца в воздухе стоит тяжелый запах крови. Туда, где все началось, и где все закончилось. Подняв ее, я побреду туда, где меня никто не узнаёт. И когда меня спросят, кто я, я не отвечу.
Когда все времена года сольются в одно бесконечное сегодня, я никуда не пойду. Останусь на границе, чтобы смотреть на разных, но одинаковых людей. И буду ждать до последнего, вдруг меня кто-то узнает.
Когда я забуду, как разговаривать, уже никого не останется. Некому теперь спросить, кто я, чтобы я могла ответить. И когда в этой ручке закончится паста, я умру. Потому что больше нечем писать. Нечего писать. И некому прочесть.
Постоянно болит голова. Я не помню почти ничего, а все узнанное быстро забываю. И когда я почувствую вкус крови, помимо привычного свинца, я буду знать, что это значит. Но не улыбнусь и не огорчусь. Только вздохну с облегчением. Наконец-то это случилось. И когда в глазах потемнеет, я не узнаю, что это за вспышка света в давно неизменных небесах.
***
Когда я увижу, что ручка уже не пишет, я нацарапаю две даты. Ту, когда это началось, и ту, когда, как мне кажется, это закончилось. Я не напишу своего имени, потому что давно его не помню. Когда я перестала отвечать, люди назвали меня Пограничницей.
***
(страница вырвана)
***
2021.
2026.
***
- Смотри, здесь есть предшествующая всему запись!
- Но почему она в самом конце?
- Не знаю. Читай!
***
«Здесь становится слишком страшно жить. Я никогда не умела вести дневников, но чувствую, что сейчас должна. Ноябрь, 2019 год, конфликт между США и Европой. Я работаю на (зачеркнуто, прочесть невозможно), меня зовут (зачеркнуто, прочесть невозможно). Я совершенно точно знаю о русской ядерной боеголовке, названной Норна. Втайне вся европейская элита поручила ее разработку лучшим ученым, которые сконцентрировались в секретной русской лаборатории. Не знаю о ней ничего, кроме примерного месторасположения – Сибирь. Американцы разработали не менее мощную – Ти-рекс. Русские не знают этого. Я не знаю, что делать. Если расскажу, они могут сбросить Норну на Небраску, США будет уничтожено вместе с частью Канады и Мексики. Если расскажу американцам о Норне, прямо на нас сбросят Ти-рекса. В любом случае одна из сторон меня уничтожит.»
***
- Господи…
- Здесь есть еще одна.
***
«Июнь, 2020. Я никому ничего не сказала. Конфликт перерос в войну. Боеголовки уже запрограммированы, процесс необратим. В декабре они будут в пути. Наступает Апокалипсис.»
***
- Где ты это достал?
- В вещах отца. Он нашел этот дневник лет тридцать назад на раскопках.
- Где именно?
- Не знаю, он был сам не свой, когда вернулся, боялся каждого звонка и стука в дверь. Он всегда рассказывал, где побывал и что нашел, но в тот раз просто сказал, что раскопки отменили перед самым началом.
- Но почему он ничего не рассказал? Это же грандиозное открытие! Мы знаем, что случилось четыреста лет назад! Всего каких-то несколько страниц дневника сумасшедшей могут объяснить практически полное опустошение планеты!
- Думаю, именно потому, что последние полвека у нас техническая революция, а США и Европа помалу набирают силу. Вряд ли эта женщина знала о бункерах, она бы написала. Там могли припрятать некоторых ученых.
- По-твоему, у одной из сторон сейчас в руках технология ядерного оружия?
- Сверхмощного. Уверен. Еще один удар уничтожит планету навсегда.
- Что же нам делать?
- Не знаю.
Мужчина тяжело вздохнул. Он умолчал об одной записи. Той, которая была вырвана, но вложена обратно этой женщиной. Он забрал дневник у друга, такого же простого археолога, как и он сам, как и его отец. Еще раз внимательно всмотрелся в почти стертый узор на потрепанном, чудом уцелевшем твердом переплете. Удивительно, что чернила так хорошо сохранились.
Ему было просто невыносимо нести эту ношу в одиночку. Пускай и не всю, но он рассказал правду хоть кому-то.
Она хотела, чтобы правду знали все. Но знала, что это невозможно.
Мужчина провел пальцами по узору, потом машинально коснулся пальцами татуировки на внутренней стороне плеча, где был изображен точно такой узор. Как и у его отца, у деда, и всех наследников того, кто был найден в бункере младенцем с медальоном, на котором выгравирован их фамильный герб.
***
«Не знаю, выживет ли кто-нибудь и уцелеет ли Земля, но надеюсь, что это знание не употребят во зло. Не допустите моей ошибки. Сын, вырасти хорошим человеком. А мое место здесь, в войне виновата я. Март, 2021.»