В холодный и промозглый стылый вечер
Спешу в метро, пальтишко запахнув.
С работы многие бегут уж мне навстречу,
И я на встречу. Поезд во весь дух
Несет меня по рельсам. Китай-город.
Перехожу и вот уже пришла.
Мышонков утолил мой лютый голод.
Мороженое ела. Кофе попила.
А в Алиби народу прибывает.
И лица новые. Красива молодёжь.
Вот Лена Айс тут вечер начинает.
А в зале несмолкаемый галдёж.
Ещё бы… Коли зрителей собралось
И на порядок больше чем чтецов.
Над Праховым я так ухохоталась.
Чуть не лишилась я сухих трусов.
Не нааааадо! Боре бурь аплодисментов.
Он так уверен в силе мастерства,
Что может ерничать. Его дивертисментов
Вновь будет жаждать зрителей толпа.
И новенький у нас Илья Бестужев,
Пытаясь перенять Бориса стать,
На сцене выступил ничуть его не хуже.
Теперь уж точно будет Лена знать
Илью, как Мастера, не новичка-поэта.
А вот Евгонт весь вечер просто спал.
Мы не браним Евгения за это.
Возможно, от работы он устал.
Пришёл к своим, чтоб отдохнуть душою.
Ну и соснул часок. То не беда!
Мы слушали поэму. И другую.
И по щекам катилася слеза.
Из новеньких. Из тех из настоящих.
Нас покорили Анны и Артём.
Поваго, Маркова и Новосёлов.
Ещё хорош Кирилл был Кузнецов.
Литинститут опять к нам подтянулся.
Но выступал Шкарпета лишь один.
Шибаев в тёплый шарф весь завернулся.
Простужен он. Но внешне невредим.
А Свешников ругал всех за Марину.
Мол, мало любим. Мало говорим.
Хотел нам доказать , что в ту годину
Сергей родился, ну а он за ним.
Какая связь я что-то не поймала.
Той ниточки, что Юра указал.
Про Радонежского, конечно, я слыхала,
А о Цветаевой там каждый знал.
Зачем сердиться? И зачем ругаться?
Зачем поэтов всех незнанием клеймить?
Не лучше ли спокойным оставаться.
И не ругать, а лучше возносить.
Коль хочешь вспомнить. Вспомни. Вспомни нежно.
Вчера, сегодня, завтра. И всегда.
Цветаева, она же так безбрежна.
Что день? Марина с нами. И всегда.
Мединститут нам пел. И голос Кати
Так оттеняла флейта, что порой
Казалось, осень это очень кстати.
И грустно всем, не только ей одной.
Айс подбирала рифмы. И умело.
Ещё чуть-чуть… Услышим и стихи.
Рифмуй, Елена. Сочиняйте смело.
За столько лет вы много нам должны!
Кусты, понты, мечты – вот , Боже правый.
Таких замен цветам….
Я промолчу.
Мосты – шепнул
Илюша мне лукаво.
И кажется мне, даже подмигнул.
Ах, Юра. Как Вы быстро согласились.
Взамен букета пошлые понты.
Мечты о мост ещё хвостами бились,
А Вы уж быстро спрятались в кусты.
Илья, спасибо. Главное улыбка.
А для улыбки – ну, конечно, мост.
Стиш по нему пройдёт умело, гибко.
Пусть пожалеет Юрочка прохвост.
Чуть не оглох от грохота весь клуб,
Когда читал Дубинин наш СанькЯ.
Да… голос у него и свеж и груб.
Узнаешь сразу и издалека.
Гафурову, ой, было тяжело.
После оваций нелегко читать.
Кричали Браво, Браво и БравО!
Чуть Шилову не начали качать.
И этот праздник Горнов закрывал.
Вот уж порадовал. Ну, просто волшебство.
Такое он волшебное читал,
Что Прахов просто захвалил его.
Ну, вот на этом мы и разошлись.
Пошли домой, чтобы стихи писать.
Ой, нет. Ещё Бестужевым немножечко зажглись.
И начали друг друга целовать.
Мы так привыкли. Правило у нас.
Целуемся при встрече и потом,
Мы дружные. Мы просто экстра-класс.
Но иногда ругаемся при том!