Жил Сократ в Афинах тихо и доволен был сполна,
Если б только не Ксантиппа: злая, вредная жена.
День и ночь его пилила ядовитая змея, -
Доведёт ведь до могилы сокрушались все друзья.
Сам Платон бывало смело обличал её порой,
Мол ругалась, как Мегера, облила его водой.
Но Сократ с улыбкой нежной отвечал: «Мой, юный друг,
То на небе безмятежно, то гроза бывает вдруг.
Такова моя Ксантиппа – это право не беда, –
Гром подобен её крику и дождю её вода.
Мне мой внутренний даймоний ошибаться не даёт,
Что неправильно отгонит он всё знает наперёд.
Для чего вам интересно мне сварливая жена?
Вам, конечно, бесполезна, а философу нужна.
Если я от её криков не сошёл ещё с ума,
То толпа безумцев диких мне подавно не страшна.
Хоть задача непростая буду жить до смерти с ней.
То, что нас не убивает, то нас делает сильней…»
А Ксантиппа, то ворчала, то срывалась в диком крике
И совсем не замечала своей миссии великой.
Причитала: «Что за горе? Денег нет, хитон сквозит,
А он снова на агоре – окаянный паразит!»
Но когда с цикутой чашу принесли ему в тюрьму,
Плакала Ксантиппа наша, убиваясь по нему.
Может, смутно сознавала её женская душа,
Что не зря его ругала, что в историю вошла…