Миражи оплывающих дней выдают всю нелепость улыбки,
Напуская горячие дыбки от пристрастных речей,
Каковые бередят поля да творят бесконечные сноски.
Взятый пафосно медленным воском, я читаю Золя,
Прожигая ещё один лист, игнорируя смыслы бумаги.
Здесь опять бестолковая сага! Безработная кисть…
С крайним риском схватить ОРЗ, вылетая из вечных качелей,
Эфемерный наив Боттичелли по остывшей слезе
Совершаю, а после стрелой некрасивых, но метких глаголов
Ковыряю осевшие золы – в очаге, боже мой!
Наши руки умыты теперь канонадой могучих сентенций.
Почему-то черно полотенце, и разбуженный зверь,
Ипостаси меняя свои, – самый подлинный дома хозяин.
Мудрый Лао – свихнувшийся Каин попивает чаи…
Тёмный «ню» Сальвадора Дали постепенно находит упадок,
Возрождая ненастный порядок отрешённой земли,
Запустелой среди миражей, искусавших сподвиги любови,
Безупречной до белого плова, – идеальной твоей!
Поцелуй как разящий клинок, перемазанный этой же сажей,
Благодарность едва ли покажет – лишь сомнительный прок.
Просыпаются призраки дня, расщепляя остатки покоя,
Повторяя убийственно злое: «Не ори на меня!»