"Ржевско-Вяземская хроника. Погорельские рассказы. "Казаки""
...В проёме двери появился небритый немецкий капитан,забрызганный глиной и кровью,в помятой фуражке и,подозвав дрожащего от страха и оттого заикающегося зондерфюрера-переводчика,усталым голосом поставил задачу хмурым "казакам"-хильфсвилиге:
- Ваша задача - 45 минут прикрывать отход дивизии по ржевской дороге. В прикрытии вашего отряда остаётся рота миномётов и три противотанковых орудия. Справа рота лейтенанта Эркхарда,слева взвод сапёров унтер-офицера Балька. И всё. Чёрез отведённое время гаубицы дивизии откроют заградительный огонь,но если вы отойдёте раньше,огонь тоже откроют раньше,но миномётчики и по вам. В плен вас рсские брать не будут,но и мы не пощадим,если побежите,- скривил губы капитан. - Кто старший?
К нему подошёл невысокого роста коренастый солдат,с красным обветренным лицом:
- Я старший. Сержант Разгуляев.
- Вы всё поняли?
- Так точно,герр гауптман!
- Выполняйте!
- Слушаюсь! - Разгуляев вытянулся и козырнул на немецкий манер,резко поднеся ладонь к отвороту пилотки.
Капитан козырнул в ответ,молча повернулся и зашагал в сторону моста через Синюю речку;зондерфюрер засеменил за ним,поминутно оглядываясь и неловко поправляя автомат,съезжающий при ходьбе с его покатого плеча...
...На передовой шла отчаянная стрельба из стрелкового оружия в перемешку с разрывами гранат - советские части штурмовали Погорелое Городище. Артиллерия прикрытия обстреливала вторую линию обороны,которая была практически пустой: советская разведка выявила две линии,а третья осталось нераскрытой,поэтому огонь не беспокоил этот рубеж обороны 36-ой мотодивизии.
.."Казаки" напряжённо вслушивались в шум боя,постепенно приближавшийся к ним. 60 человек,занявших колхозную конюшню и окопы рядом с ней,были бывшими красноармейцами,добровольно перешедшими на сторону немцев и изъявивших желание служить в вермахте. Сначала они были подносчиками патронов,помощниками на кухне;когда же командование части убедилось в их лояльности,то доверило оружие,вопреки приказу Гитлера,и они стали нести караульную службу и вообще участвовать в боевых действиях наравне с немецкими солдатами. Сражались они ожесточённо,понимая,что пощады им не будет: и для русских и для немцев они были изменниками присяги и родины,поэтому одни смотрели на них с ненавистью,другие с плохо скрываемым презрением. Единственные,кто заискивал перед ними,были деревенские старосты и полицаи - в своеобразной иерархии предателей они стояли на самой низшей ступени...
...Оставалось десять минут до назначенного времени отхода;в перерыве между атаками уцелевшие немецкие миномётчики снимались с позиции и тащили свои миномёты к бронетранспортёрам,стоявшим в кустах на противоположном берегу Синей,рота Эркхарда и сапёры покинули свои окопы и укрепились на высоком берегу реки,отрыв стрелковые ячейки и переправив тяжёлое оружие за реку.
Ильченко посмотрел на часы,сняты с руки убитого Разгуляева - после его смерти он стал командиром,как старший по званию.
- Ещё десять минут! - хрипло прокричал он оставшимся в живых.
- Ага,по три человека на минуту и всё будет шито-крыто! - ответил ему остряк Кибовский,бывший до войны счетоводом в заготконторе под Брянском. - Если "товарищи" нас "катюшами" не возьмут оптом!
- Закрой хлебало,умник,и не каркай! - взвился Ильченко. - Без твоих умничаний тошно,козёл!
- Да хорош вам лаятьса, - пробасил сталевар из Нижнего Тагила Остапов. - Жизнь продаём мы добротно,вон сколько своих навалили - не перечесть!
- Каких своих?! Свои вон,под брёвнами да в окопах,а на поле - хрен знает кто,а не свои! - голос Ильченко сорвался. - Свои! Ты лапки подними,возьми в них подштанники и иди навстречу: товарищи,мы свои,не стреляйте в нас!
- Да не они,а мы хрен знает кто, - прокашлял уголовник Басов, - мы,мы хрен знает кто - и красным чужие,и немцам не свои;болтаемся,как гавно в проруби:дали пожрать - хорошо,не убили - вообще прекрасно!
Неизвестно,чем бы закончился этот разговор,но раздался прерывающийся голос Кибовского:
- Ну что,герры-товарищи,сейчас нас мигом сосчитают!
Ильченко посмотрел в бойницу: давя гусеницами тела убитых,на прямую наводку выдвигались два новеньких английских танка...
...Капитан сдержал слово: точно в назначенное время раздался рёв и свист гаубичных снарядов и перед конюшней встала сплошная стена разрывов,взлетели в небо куски человеческих тел,оружие,части танков,машин,орудий,горящие брёвна домов и кирпичи печных труб;море огня бушевало на оставляемых позициях. Восемнадцать "казаков" молча спустились по оврагу к реке,переправились на другой берег,и не оглядываясь назад пошли быстрым шагом на запад - они отступали в том направлении,в котором должны были наступать...
...А на оторванной руке мёртвого Ильченко продолжали тикать часы,сменившие за день трёх хозяев: время неумолимо и его не остановить...