Судьба – второй сподвижник лет, которым верую.
Удел счастливых – альтер-эго без мистерии,
Однако все рациональные критерии
Уничтожают каждый раз мою империю,
Мол безымянная, стремглавая да серая
Кавалерия…
Они скорбят потом над сонными обломками,
А я ж – младенец, удушаемый пелёнками,
Чужим ристалищем, усеянным воронками,
Сколь зачинаемый стенаниями громкими,
Столь искушённо защищающийся тонкими
Перепонками…
И целый шар земной уходит к прародителям.
Средь многих сутей наиболее губительной
Есть жизнь сама, согласно мнению спасителей.
Хоть процветать ещё империи хранителей,
О чём рассказывать последнему учителю
Убедительно…
Воспоминания чисты на удивление,
Но, тем не менее, сильнейшее давление
От становленья до печального падения
Из праха в прах фундаментального учения
Им свойственно, как признанному гению –
Обречение…