Когда из вредности монеты взвесишь сам,
тогда обломишься конкретно.
Годами бедностью моей ты бесишься
и экономишь сигареты.
Во времена, когда цвели и пахли мы,
была преодолима пропасть.
Движения легки, глаза – распахнуты,
нам не мешала даже робость.
Теперь стыдливости иной подвержен я.
И равнодушно знаю только,
что перед близостью со мной ты держишься,
как будто пушкинская Ольга.
Прости меня за то, что я – часть ливня,
чьи струи жалят, как иголки.
Красивая и умная. Счастливая?
И я задумался... надолго...