Измождённый, раненный до кости
говорил, уйдёт - немного лишь погостит
От огня солому да отнеси -
позже будет во что упасть.
Волос жёсткий, крепкий, как грубый ворс
Осторожней рядом. Два слова брось.
А сказать не смеешь, так уходи -
хватит с вас.
Что ни взгляд - царапает и шерстит
он всего лишь курит, а пепел в тебя летит,
оседая на самом дне.
Если он уйдёт, то в какой из дней?
Никогда не скажет.
И что пеплом было - то будет ныть,
а потом превратится в сажу.
День проходит. Второй. Череда.
Странный гость оправится - что тогда?
Где ей сердце своё искать?
Он, по-прежнему, жаждет большего из возможных зол
Как и прежде, замкнут. Всё также зол.
И мечтает окрепнуть настолько,
чтоб минимум - снова встать.
У неё лекарство в руках дрожит.
Ведь любить и жалеть всё одно -
служить.
Она молча сжимает в ладонях бинт,
а кричала бы, если б могла.
Сон, похоже, забыл дорогу к её окну.
Она мается полночь. И не одну.
Только, кажется, не дождаться.
А внутри - как будто попал снаряд
и все раны открылись разом и так кровят
без единого шанса.
А бинтами - ну, разве что промакнуть.
Странный гость гуляет уже чуть-чуть
И, похоже, не хочет остаться.
Осень. Холодно. Первый снег.
Гость стоит спиной. Он серьёзен с ней.
Её сердце - трофей на его стене.
- Может быть, до весны?.. А потом уж...
Нынче, знаете, зимы всё холодней...
Он идёт к двери. Он не шутит с ней.
Если с каждым шагом ещё больней,
что же будет, когда он выйдет?
- Подождите! Может, до декабря?..
Нынче зимы суровые, говорят...
Он стоит и глотает свой едкий дым
"расколдуй мои губы немые".
Она плачет, руками закрыв лицо.
Только он опускает дверной засов.
Этот город родился уже седым.
Только что. Между ними.