От крика и стука до тишины
рабочие едут на электричке.
Жилы их жён напряжены,
а дети вяло листают странички
учебников, где бумажная ложь
корчится тусклыми буквами.
Трясутся рабочие. Слово – нож
режет рассвет как пирог с клюквою.
Вчера было ясно. Звёзды словно
гвоздями к тверди прибиты.
Мелькают станции - Дрезна, Лопасня…
Нынче туман, берегись, Египет!
К лунному позвоночью
стянуты мышцы суток.
Увиждь, гражданин, воочию
стены дворцов и собачьих будок.
Их души в железе. Вагонный гвалт
холодит надеждами, хуже отравы.
За окном – оранжерейный оскал.
Бормочут, умирая травы.
Заусенцы закатного пыла по рвам.
Бирюзовая прядь в осенней выси
венчает берёзовый храм….
Боже, не надо комиссий!
Возьми задаром
сердце в заляпанной куртке.
На курке замер
мозолистый палец вечности.
На окурке в тамбуре
свет – иностранец
ищет признаки человечности.
Дремлют гремлины в мокрых лесах.
Рабочие едут, грохочут мили.
Слышится в траурных голосах:
«Помилуй, Господи! Нас помилуй!»