Один Медведь лохматый, косолапый
Считал себя хозяином Тайги,
Пока его на цепь не посадили
В погонах не простые мужики.
Зимой в своей берлоге под сосною,
Он никого не трогал, мирно спал,
Когда старшой, с рогатиной кривою,
К сосне тяжелой цепью приковал.
И этой цепью отобрали волю,
Силком из леса бедолагу увезли,
К себе домой, до города в неволю,
А по дороге били…, как могли.
Полуживого посадили в клетку,
Ни хлеба не давали, ни воды,
Чтобы его заставить за конфетку
Под дудочку плясать на все лады.
Медведь ревел и бился головою,
Пытаясь клетку в щепки разнести,
Не смог смириться он с такой судьбою,
Не смог позора своего перенести.
Не слушал никакие уговоры,
Не исполнял в неволе ничего.
Тогда псари свою собачью свору
Жестоко натравили на него.
Псари смеялись и орехи грызли,
Пусть дохнет, коль свобода так мила,
И удивлялись, он наверно Гризли?
Тайга ему не родиной была?
Ведь он был друг японца Юкосама,
А тот совсем от денег ошалел.
Он главного псаря считает хамом,
С ним Юкосом делиться не хотел.
А бурый мишка удивлялся тоже,
За что в цепях? За что я весь в крови?
Зачем в тайге хозяйничают, Боже,
Не люди, не медведи, а псари?
Зачем меня на свет рОдила мама?
За что все это должен я терпеть?
Я, русский друг японца Юкосама,
Свободный, независимый медведь!