Умолк оратор. Тишина.
Все ждут раскаянья зоила...
Чтоб пощадить. Не тут-то было:
Физиономия мрачна
И, видно, собраны все силы,
Как у мальчишки-драчуна.
Потом, глядим, он с места встал
И, повзирав на всех сурово,
Проговорил с натугой слово,
И слово было - "криминал",
(калька с "и слово было - Бог!!")
Какое еле слышал зал.
Затем к нему добавил хрипло:
"Выходит, я и виноват
В том, что к стихам всего налипло"...
Взглянул с надеждой на девчат -
Те осуждаеще молчат.
Махнул рукой и сел, как будто
Он всё, что нужно, произнёс...
Ну, подождали две минуты
И задают ему вопрос:
"И это всё?" Он жмёт плечами -
И ни гу-гу ни нам, ни Даме.
Я понимаю: нужно ей,
Как председателю синклита,
Прореагировать скорей
На то, что этот "лиходей",
На Простака напав сердито,
Не извинился перед ним
И, самомнением томим,
Теперь взирает свысока
На клубный "сход" и Простака.
Но и заметно вместе с тем,
Что ей не хочется быть строгой,
Как держиморда из острога,
Ну, в общем, - "ты меня не трогай,
И я тебя потом не съем".
Похоже Бога и порога
Не помянёт она совсем.
Народ, однако, напряжён
И гнать обидчика желает,
Вот-вот начнётся общий ГОН,
Насядут враз со всех сторон
И свора радостно залает.