Меня стало меньше: на час, на неделю,
а может на жизнь – я еще не решил.
Ободрана кожа и сердце снаружи,
утыкано иглами слов беспощадных людей.
Им мало убить – им нужно глумиться,
страдания видеть и выпить до дна,
до капли последней, искрящейся светом,
святое вино измождённой души.
Песчинки роняет уставшее тело,
и с шорохом ветер несёт по земле
листвой облетевшей печальное эхо:
«Меня стало меньше на жизнь…»