В большой любви меня зачали
под крики желтоносых чаек,
в большой любви растили тож
у белых высверков порош.
Благожелательные годы
качали люльку по утрам
и человеческий зародыш
рос не по дням, а по часам.
Недолго...
Грянула война,
рассыпав горечь в семена,
отец ушёл навстречу бою
их выгораживать собою.
По-деревенски строгой маме
не в силах справиться с бедой
и стало тесто в пополаме
муки с треклятой лебедой.
А мы росли, четыре шишки
на лбу пронзительной Земли --
девчонки две и два парнишки --
прозрачные, хоть лоб стекли.
Потом отец пришёл из боя,
раскинул руки всех обнять,
но нас осталось только двое,
да в тридцать лет седая мать.
Дни потекли под гам сорочий,
поярче высветились ночи...
Сейчас из прошлого того
один я.
Больше никого...