1.
Когда-нибудь и я уйду,
туда, где снимком не проявленным
одна стоишь в немом саду,
трясешь за ствол родные яблони
и их плоды кладешь в корзину…
Туда, куда приводят зимы.
Где, оказавшись на краю
и все земное растеряв,
выходим, позабыв июнь,
в промозглый космос ноября.
2.
Там ты, вихляя колесом
вдоль стершейся пунктирной линии,
летишь, под пение рессор
лесами, просекой, долинами,
и, растворяясь вдалеке,
становишься концом легенд,
перроном в мелкой строчке инея,
с которым я навеки слит
в последний паровозный всхлип,
фигурой без билета, имени.
3.
Я высечен из хлопьев тех.
Возрадуйтесь нечетким абрисам!
В размытой снежной суете
моя тоска по вам безадресна.
Я вас не помню, кто вы, Тень
моих отплаканных потерь?
Затертых навсегда грамзаписей?
Прошу, оставьте пиетет
фасадов, фонарей, аптек,
и прочих преимуществ августа.
4.
Оставьте это, ах прошу.
Я только пассажир троллейбуса,
гляжу в окошко на маршрут,
считаю сдачу своей блеклости,
считаю сдачу своей юности,
гадаю остановки, улицы,
сведенные в осеннем ребусе.
Я к вам пишу, но это шум
из поэтических брошюр
и ностальгических нелепостей.
5.
А значит, друг мой, меня нет.
Я растворился в эскалаторах,
ведущих не куда-то в свет,
не в высь Его высоковаттную,
но в обреченность беглых атомов.
Гудок, перрон, багаж, билет.
Вы мне махнете. Я в ответ
останусь чем-то неразгаданным.
Трясись тоска моя плацкартная
в фонарной веренице лет.