Три сосны возле дома
мне хвоей шуршат и до скрипа
раскачались опять
на холодном осеннем ветру.
Одиноко сосед курит,
кашляет в локоть до хрипа,
в бабьей шали закутан
сидит на крыльце в вечеру.
Порубили березы,
так пусто без них за окошком,
то-то ветру разгульно -
последний листок на крыле...
Пляшет в печке огонь
на берёсте прищелкнет немножко,-
сыровата береза -
росла на болотной земле.
Нет тоски,
осень рыжая ныне своё отплясала,
облетела листва,
и рябиновка вновь на столе.
Печка топится в доме,
но как было осени мало! -
растрещались сырые дрова на золе.
Только сосны шумят
их стволы, словно мачты, средь бури,
не согнутся они,
и дай Бог, не сломает их шторм,
лишь ругнется сосед,
поседевшие брови нахмурит,
дескать, рухнут на дом!-
Говорить до каких уже пор?
Он давно так ворчит,
словно словом стволы эти точит,
я молчу и бросаю сорокам остатки еды,
и немножко боюсь,
что когда-нибудь он напророчит,
и сердечно молюсь,
пусть Господь не допустит беды.