Сильвия Плат – Mussel Hunter at Rock Harbor
Берег в преддверие морского прилива,
Появления колористов, владеющих акварелью.
Очистят благостным светом мыс Доброй Надежды,
Песчаную отмель до блеска кристалла и корабельный корпус
От светло-жёлтого цвета запаха трёхлетнего
Рыболовного промысла звонким шлепком хвоста
Занесённой случайно на взморье реки мимолётным течением.
Я пришла в искушенье: поймать синих мидий свободу –
Глазные яблоки людей, собравшихся здесь
В приливе бассейна пробудившегося на рассвете.
Наблюдаю мёртвую тишину, ощущая опустошённость.
Чувствую запах корюшки, загрязнённый зловонием ил,
Остатками раковин, распотрошённых чайками;
Слышу, как странное копание в поверхностном слое земли
Прервалось, и я приблизилась к успокоению бассейна
В жерле мёртвого вулкана, обрамлённого синевой мидий.
Бестолково прикрепляются, выходя из подвешенного состояния,
Что кажется печальным представлением
В петле колеблющегося мира.
Рядом отстранённо от меня он тяжести хранит в своём безмолвии.
Я понимаю значение каждой секунды,
Достаточно долгий срок, чтоб добиться доверия,
Обеспечив себя безопасностью
В осторожном теченье иного пространства,
Глядящего на меня. Травы выставили свои когти
Маленьких круглых ручек, торчащих из грязи
Крошечными куполами,
Могучих рыцарей снятые шлемы. Крабы
Потихоньку вырастают из своих маленьких нор,
Перекапывая грязь в канавах, маскируются
Печатями почты коричнево-бурым крапом,
И свежей зеленью одинаково облачённые,
Скребут большим когтем, раздуваясь до щита
Таким же прикрытием себе – безрукие скрипачи –
Маэстро, издающие звуки выгодного возражения
Решительно врастают в ужасную мрачность,
Принося плоды моему решению использовать их
Вне догадки. Это шипящая глыба,
Полчище, на поверхность нашедшее выход,
Движется потоком в одном направлении к пасти бассейна.
Возможностью встретиться по инерции медленно сходятся,
Тонко прокладывая свой путь
Без цели нахождения связи с морем,
С его сокращающейся в приливе волной –
Плывут течением реки к водоёму. Или в желанье
Сбежать от меня. Они движутся по косой,
От сухости к влаге. К льющим тонкие звуки струнам,
С блеском хрупких пучков сочетаясь. Но чувствуют ли они
Удовлетворение от грязи под их когтями,
Как ощущаю я её меж пальцев ног?
В завершение моего расследования
Стою перед закрытием их движения, за пределы
Отстраняя от волнений в борьбе за существование.
Безусловно мне чуждо спокойствие,
Так как я в замешательстве перед свободным пространством
Перьев хвоста кометы Галлея,
Дарящей в движенье спокойном
Прохладу моей попытке
Осознать родство моё с ней,
Не имеющее отличие. Для того чтобы крабы
Шли без смущенья
По своим неотложным делам и я наполняю
Большой мой платок синими мидиями,
Которых видели крабы,
Если б они могли видеть, как я была одной
Из двуногих сборщиц отборных мидий.
Возвышенно демонстрируя воздушность над плотными травами,
Обнаруживаю не разрушенную оболочку
Одного скрипача – краба, странно отбившегося
От выше упомянутого
Мира грязи – несозревший цветок,
Не развеять его белизну в солнечном ветре;
Он там не существует…
Он умер, отшельник, самоубийца,
Краб с упорством Колумба.
Краб – личность втравляющий в неизгладимый свой след,
Твёрдо обосновывая
Гримасы черепов:
Он приобрёл восточный взгляд,
Маску смерти самурая
С клыками тигра, исключив
Искусство бога. Отдалился от моря –
Там где красные когти скребут спины крабов
Всем крабам смертью болотной.
Мертвенно-бледным переворотом
Волочиться в течении вальсирующем,
Раствориться разрушенными течениями волн
С утраченным возражением,
Себе необъяснимой долей дружелюбия с этой стихией, –
Сохраняя могучесть реликвии
Личностью, личностью мыслящей о встречи с солнцем.
черновой