Аук-аук, - свистит мороз-утюг
над простынёй окна. В нём - дрожь борзая,
и мумии животворящих рук
в стекло коленей чувственно вмерзают.
В нём - мюмзики чаинок саксофон
дву-влитых ртов стесняются потрогать,
и запылённой тишины кулон
ползёт с груди стены на пуп порога -
порога в ночь, тенями с молоком
вскормившую свет лампочки поддатой.
Порога в сон, звонящий ни по ком
колоколами осторожнопадов:
в ладони армий взбалмошных ветров,
раздетых (всрам!) планетами бездомных
бездонных душ, предавших докторов,
съедавших их, как огурцы в бидоне,
жестоко-каннибально, -
докторов
Стыда, Покоя, Праведности, Фальши...
Совокупляют в заоконье кровь
туман и самолётная тельняшка.
Из глубины руды сибирских звёзд,
урчащих недовольно от щекотки,
летит-ползёт к двоим, неспящим, воз
чумацкий - с солью, тайной и щепоткой
безумия.
И мумиями рук
животворя миры тепла в осаде
пришельцев мерзлоты,
мы круг-о-круг-
коленно входим в тёмный палисадник
у дома сна:
там, на пороге, чад
волшебной лампы пахнет виноградом,
и тени нас сквозь нас о нас молчат
зверистое докровно "рядом-рядом"...