ДЕНЬ ЗА ДНЕМ
1940 – 1946
1
«Мама, кажется, никому
Не было так тяжело…»
– И уже исчезавшим лицом,
И еще живыми глазами блестя,
С подушки он поворачивался к окну,
И воробьи слетались на крошки,
Что отец рассыпал на полу,
Чтоб развлечь больное дитя.
2
А теперь целовать мне только во сне
Доверчивые твои руки…
Снова работаю, говорю,
Но мне кажется, я
Лишь немного сгустившийся дым:
Да разве бы мог я остаться живым,
Ночь такую перенеся…
3
Кто знает, какие беды
Мне еще принесут года:
Я чувствовал тебя рядом,
Ты б утешил меня тогда…
4
Никогда не понять вам, да и не надо,
Каким меня озаряет светом,
Робкая тень, стоящая рядом,
Когда больше не остается надежды.
5
Где он, где он теперь, этот голос, звенит,
Что, раздаваясь по комнатам,
От отца прогонял усталость?
Истлел в земле. Его хранит
Сказка, что в прошлом осталась.
6
Всякий голос другой растает, как эхо,
Как только единственный призовет
меня от бессмертных высот.
7
В небе ищу твой счастливый взгляд
Но и внутри меня
Очи мои не увидят иного,
Когда их Господь закроет…
8
Но я люблю тебя, слышишь, люблю тебя,
И продолжается горе...
9
Грозное море, ожесточенные страны
Меня разделяют с могилой,
Где истлевает бедное тело,
Но всё отчетливей слышу я,
Голос души – всё живей –
Что на земле защитить не сумел…
Тот голос, веселый и милый,
С каждой минутой
Тесней заключает меня
В детской тайне своей…
10
Я вернулся к холмам, к этим соснам с моею любовью,
И воздушного пенья родимый мотив, звеня,
Тот, что мне никогда не расслышать вместе с тобою,
Каждым легким своим дуновением
Сокрушает меня.
11
Мчится ласточка, следом за ней улетает лето;
И я – сам себе говорю – улечу однажды…
Но от любви, от муки моей, останешься ты
– не только лишь знаком, не слабым и смутным светом! –
Коль дотянусь из огня хоть до малой отрады…
12
Под топором обреченная ветка
Падает, еле вздохнув, тише, чем листья
От налетевшего ветра.
И ударила буря сильнее меча
По нежному образу, и ласковому привету
Детского голоса, что палит меня как свеча.
13
Уж не прельщает лето разгульной волей,
Не томит предчувствиями весна;
Прочь уноси, осень,
Остатки твоей мишуры;
Но ты, зима, ради моей оголенной боли,
Продли мне покой
Мертвой твоей поры!..
14
Вот уж сошло в мои кости
Осеннее увяданье,
Но продолжением мрака
Внезапно является мне
Безмерное, безумно вспыхнувшее сиянье:
Тайная пытка сумерек,
Тонущих в глубине.
15
Смогу ли когда без укора в памяти воскрешать
Таинственную агонию каждого чувства?
- Слушай, слепой: «Душа отошла,
Общего наказания еще непричастной».
Что мучительней: больше не слышать
Криков живых его чистоты,
Иль чувствовать, как иссякает во мне
Угрожающий трепет вины?
16
Вот и сверкнул звенящими стеклами,
Света квадрат на холсте темноты,
В тихом мерцанье кувшина блёкнут
Пышные срезанные цветы.
Наискось падает стриж опьяненный,
Верх небоскреба в багрянце туч,
А в синеве, над древесными кронами,
Мальчик подпрыгивает на бегу.
И будто бы набегает на комнату
Рокотом бесконечным прибой,
В мятежном стоянии горизонта
Дом размывается синевой…
17
Он легко подходит, совсем где-то рядом дышит,
Шепчет: «Ярость солнца, и гнев стран и племён
Я утолю для тебя. Ты расслышишь
Голос мой вместе с шагами времен,
С моря вдыхая утренний ветер свежий;
Я священно храню, я заключаю в себе
Неизреченный рывок твоей надежды.
Я твой рассвет, я новый, еще не начавшийся день».