*
осенью запрещено чувствовать.
нельзя просто так поправить волосы, быстро встать,
уйти из кафе за тридевять земель от меркурия.
а значит мы продолжаем молчать.
меж пустыми столами и белыми стульями
проходят люди и пахнет листьями.
и я бы что-нибудь сказала,
но только искренность
теперь воспринимается как безумие.
знаешь, маленькие дети,
они ведь думают, что деревья умерли:
сбросили одежды и обнажили ветви.
и нет числа, кратного
минутам,
проведенным в ожидании,
что они оживут.
а потом зима.
цвет сахара и холодных рук.
и вера пропадает,
совершенно пропадает.
но у сознания есть любой жгут:
оно договорится с временем, остановит кровь.
и так один раз солгав и другой раз солгав
себе самому
человек падает в батискаф
как в иную страну, чужой мир, тюрьму.
где-то там под водой
сидит у окна и глядит в листопад
так и не отыскав,
так и не отыскав
смысла.
"следующая станция "петроградская"
или
"мы закрыты, приходите,
когда будет падать снег".
все это звучит как
"смотри наверх. ты однажды увидишь,
как умершие деревья из твоего детства
цветут, отдавая свою красоту
небесному и земному царству".