На Октябрьской лежал труп.
Мужчина сорока лет.
Днём он был человек.
Теперь человека в нём нет.
Утром он строил планы,
Чем рассмешил Бога.
Судя по ссадинам, пил.
И, вероятно, много.
Может его вспомнят
Ещё парочка типов.
Станции объявляет голос,
Причём, совершенно без всхлипов.
А может он бы поэтом,
Но не признали и спился.
Испачкана тусклым светом
Станция. Громыхая катился
Вагон. В нём люди.
Некоторым лет сорок.
На тело посыпались взгляды
С пронзительностью иголок.
Один из взглядов был мой.
В обе стороны поезда.
Мы сели каждый в свой,
Но, все едем туда.
06.07.10